Том 3. Москва газетная. Друзья и встречи
Шрифт:
Как-то Н. И. Пастухов, за обедом у Тестова просматривая «Новости дня», указал на объявление портновской фирмы Мандля в полстраницы и сказал:
— Штанами плотють!
В довершение всего А. Я. Липскеров стал спортсменом. Он держал около тридцати скаковых лошадей, которые классные призы выигрывали редко.
Его гораздо больше привлекала слава знаться с высшим обществом, и он любил заседать в членской беседке павильона наряду с графами и князьями.
Огромная конюшня, обнесенная забором,
Как-то А. Я. Липскеров пригласил осмотреть конюшни и сделал мне выводку лошадей.
Когда я пересмотрел лошадей, он гордо сказал:
— Ну, как? Только правду говори!
— Вот что я тебе, Абрам, скажу по-дружески: послушайся меня и, если исполнишь мой совет, то будешь ты опять богат. Вот у тебя хлыст в руках, прикажи сейчас же отпереть все конюшни и всех до одной лошадей выгони в поле, ворота запри, а сам на поезд на два месяца в Крым. Иди и не оглядывайся!
Ошалел А. Я. Липскеров и даже обиделся. Прошло года три. «Новости дня» опять в долгу, лошадей кредиторы с аукциона продали. Встречаю его, он как-то весь полинял.
— Следовало бы тебя послушать, богат был бы, — сказал он, хлопнув меня по плечу и улыбаясь.
«Московский листок»
«Московский листок». Немного сейчас — в двадцатые годы XX века — людей, которые знают, что это за газета. А в восьмидесятые годы прошлого столетия «Московский листок» и в особенности его создатель — Николай Иванович Пастухов были известны не только грамотным москвичам, но даже многим и неграмотным; одни с любопытством, другие со страхом спрашивали:
— А что в «Листке» пропечатано?
Популярность «Московского листка» среди москвичей объяснялась не только характером и направленностью издания, но и личностью издателя, крепко державшего в руках всю газету.
Он и мне запомнился очень характерными для него как человека особенностями, которые делали его фигуру необычайно колоритной для газетной Москвы того времени.
«Московский листок» — создание Н. И. Пастухова, который говорил о себе:
— Я сам себе предок!
Это — яркая, можно сказать, во многом неповторимая фигура своего времени: безграмотный редактор на фоне безграмотных читателей, понявших и полюбивших этого человека, умевшего говорить на их языке.
Безграмотный редактор приучил читать безграмотную свою газету охотнорядца, лавочника, извозчика, трактирного завсегдатая и обывателя, мужика из глухих деревень.
Мало того, что Н. И. Пастухов приучал читать газету, — он и бумагу для «Листка» специальную заказывал,
Из-за одного этого он конкурировал с газетами, печатавшимися, может быть, на лучшей, но негодной для курева бумаге, даже это было учтено им!
Интересовался Н. И. Пастухов для своего «Листка» главным образом Москвой и Московской губернией.
— С меня Москвы хватит, — говорил он. Интересовался также городами, граничащими с ней, особенно фабричными районами. Когда он ездил на любимую им рыбную ловлю, то в деревнях и селах дружил с жителями, каким-то чутьем угадывая способных, и делал их своими корреспондентами.
— Да я малограмотный!
— На что мне твоя грамотность. У меня на то корректора есть. Ольга Михайловна все поправит! Ты только пиши правду, соврешь — беда будет!
И давал в кратких словах наставление, что и как писать.
— Вот ежели убийство или что другое такое крупное, сам в Москву приезжай, разузнавши все обстоятельно, что говорят и что как, а на дорогу и за хлопоты я тебе заплачу!
И получались от новых корреспондентов очень интересные вещи, и почти ни один никогда не соврал.
Н. И. Пастухов действительно не жалел денег на такие сообщения и получал сведения вне конкуренции.
Для распространения подписки в ближайших городах он посылал своих корреспондентов.
— Разнюхай там, о чем молчат!
Мое знакомство с Н. И. Пастуховым произошло в первых числах августа 1881 года в саду при театре А. А. Бренко в Петровском парке, где я служил актером. В этот вечер я играл в «Царе Борисе» Хлопко и после спектакля с Н. П. Кичеевым, редактором «Будильника», вдвоем ужинали в саду.
— Здравствуйте, Николай Петрович!
И, поздоровавшись с Н. П. Кичеевым, подошедший человек, очень похожий на писателя Писемского, сел за стол и протянул мне руку:
— Здравствуй!
Н. П. Кичеев нас познакомил:
— Пастухов Николай Иванович, редактор «Московского листка», и актер Гиляровский.
— Чего играешь? — спросил меня Николай Иванович.
— А вот сейчас атамана играл, — пояснил Н. П. Кичеев.
— Хорошо! Здорово ты их за шиворот тряханул! Потом, закуривая, сказал:
— Ты бы что-нибудь написал в «Листок».
— Не знаю, что написать! Н. П. Кичеев заметил:
— Стихи пишет. Хорошие стихи, я в «Будильник» взял.
— Ну, вот стихи давай, а то театральные анекдоты.
— Это могу! Я их много знаю.
— Ну и пиши…
Николай Иванович оглядел меня.
— Чего это ты в высоких сапогах?
— Да так, по привычке!
На другой день я послал несколько анекдотов, которые и были напечатаны в ближайшем номере под рубрикой «Записки театральной крысы».