На веселой спевочке,В роще, у реки,Мальчик и две девочкиГоворят стихи.Это — поздравлениеБабушке: онаЗавтра день рожденияПраздновать должна.Мальчик запевалоюНачинает так:«Нашу лепту малуюПреданности в знак…»И сестренки вдумчивоОглашают лес,Вторя: «Детский ум чегоПросит у небес…»Песенка нескладнаяСтоит им труда…А вблизи, прохладная,Катится вода.Рядом — ели острые,Белизна берез;Над цветами — пестрыеКрылышки
стрекоз.Реют однодневочки,Бабочки весны…Мальчик и две девочки,Aх, как им смешны!
1918
Колыбельная
Спи, мой мальчик! Птицы спят;Накормили львицы львят;Прислонясь к дубам, заснулиВ роще робкие косули;Дремлют рыбы под водой;Почивает сом седой.Только волки, только совыПо ночам гулять готовы,Рыщут, ищут, где украсть,Разевают клюв и пасть.Зажжена у нас лампадка.Спи, мой мальчик, мирно, сладко.Спи, как рыбы, птицы, львы,Как жучки в кустах травы,Как в берлогах, норах, гнездахЗвери, легшие на роздых…Вой волков и крики сом,Не тревожьте детских снов!
1919
Сонеты
Миги
Бывают миги тягостных раздумий,Когда душа скорбит, утомлена;И в книжных тайнах, и в житейском шумеУже не слышит нового она.И кажется, что выпит мной до днаВесь кубок счастья, горя и безумий.Но, как Эгерия являлась Нуме, —Мне нимфа предстает светла, ясна.Моей мечты созданье, в эти мигиОна — живей, чем люди и чем книги,Ее слова доносятся извне.И шепчет мне она: «Роптать позорно.Пусть эта жизнь подобна бездне черной;Есть жизнь иная в вечной вышине!»
1918
Наряд весны
За годом год, ряды тысячелетий, —Нет! неисчетных миллионов лет,Май, воскрешая луговины эти,Их убирает в травянистый цвет.Пытливцы видят на иной планете,Что шар земной в зеленый блеск одет;Быть может, в гимне там поет поэт:«Как жизнь чудесна в изумрудном свете!»Лишь наш привычный взор, угрюм и туп,Обходит равнодушно зелень купИ свежесть нив под возрожденной новью;Наряд весны, мы свыклись в мире с ним;И изумруд весенних трав багрим,Во имя призрака, горячей кровью!
1918
На полустанке
Гремя, прошел экспресс. У светлых оконМелькнули шарфы, пледы, пижама;Там — резкий блеск пенсне, там — черный локон,Там — нежный женский лик, мечта сама!Лишь дым — за поездом; в снега увлек онОгни и образы; вкруг — снова тьма…Блестя в морозной мгле, уже далек он,А здесь — безлюдье, холод, ночь — нема.Лишь тень одна стоит на полустанкеПод фонарем; вперен, должно быть, взглядВо тьму, но грусть — в безжизненной осанке!Жить? Для чего? — Встречать товарных ряд,Читать роман, где действует Агнесса,Да снова ждать живых огней экспресса!
16 ноября 1917
Максиму Горькому в июле 1917 года
В *** громили памятник Пушкина;
В *** артисты отказались играть «На дне».
(Газетное сообщение 1917 г.)
Не в первый раз мы наблюдаем это:В толпе опять безумный шум возник,И вот она, подъемля буйный крик,Заносит руку на кумир поэта.Но неизменен, в новых бурях света,Его спокойный и прекрасный лик;На вопль детей он не дает ответа,Задумчив и божественно велик.И тот же шум вокруг твоих созданий, —В толпе, забывшей гром рукоплесканий,С каким она лелеяла «На дне».И так же образы любимой драмы,Бессмертные, величественно-прямы,Стоят над нами в ясной вышине.
17 июля 1917
Беглецы
Стон роковой прошел по Риму: «Канны!»Там консул пал и войска лучший цветПолег; в руках врагов — весь юг пространный;Идти
на Город им — преграды нет!У кораблей, под гнетом горьких бед,В отчаяньи, в успех не веря бранный,Народ шумит: искать обетованныйКрай за морем — готов, судьбе в ответ.Но Публий Сципион и Аппий КлавдийВдруг предстают, гласят о высшей правде,О славе тех, кто за отчизну пал.Смутясь, внимают беглецы укорам,И с палуб сходят… Это — час, которымБыл побежден надменный Ганнибал!
Ища забав, быть может, сатанаЯвляется порой у нас в столице:Одет изысканно, цветок в петлице,Рубин в булавке, грудь надушена.И улица шумит пред ним, пьяна;Трамваи мчатся длинной вереницей…По ней читает он, как по страницеОткрытой книги, что вся жизнь — гнусна.Но встретится, в толпе шумливо-тесной,Он с девушкой, наивной и прелестной,В чьих взорах ярко светится любовь…И вспыхнет гнев у дьявола во взоре,И, исчезая из столицы вновь,Прошепчет он одно: memento mori!
1
Помни о смерти ( лат.).
14 мая 1918
В такие дни (1919–1920)
В зареве пожара
России
В стозарном зареве пожара,Под ярый вопль вражды всемирной,В дыму неукрощенных бурь, —Твой облик реет властной чарой:Венец рубинный и сапфирныйПревыше туч пронзил лазурь.Россия! в злые дни Батыя,Кто, кто монгольскому потопуВозвел плотину, как не ты?Чья, в напряженной воле, выя,За плату рабств, спасла ЕвропуОт Чингис-хановой пяты?Но из глухих глубин позора,Из тьмы бессменных унижений,Вдруг, ярким выкриком костра, —Не ты ль, с палящей сталью взора,Взнеслась к державности веленийВ дни революции Петра?И вновь, в час мировой расплаты,Дыша сквозь пушечные дула,Огня твоя хлебнула грудь, —Всех впереди, страна вожатый,Над мраком факел ты взметнула,Народам озаряя путь.Что ж нам пред этой страшной силой?Где ты, кто смеет прекословить?Где ты, кто может ведать страх?Нам — лишь вершить, что ты решила,Нам — быть с тобой, нам — славословитьТвое величие в веках!
1920
Третья осень
(1917–1920)
Вой, ветер осени третьей,Просторы России мети,Пустые обшаривай клети,Нищих вали по пути;Догоняй поезда на уклонах,Где в теплушках люди гурьбойРугаются, корчатся, стонут,Дрожа на мешках с крупой;Насмехайся горестным плачем,Глядя, как голод, твой брат,То зерно в подземельях прячет,То душит грудных ребят;В городах, бесфонарных, беззаборных,Где пляшет Нужда в домах,Покрутись в безлюдии черном,Когда-то шумном, в огнях;А там, на погнутых фронтах,Куда толпы пришли на убой,Дым расстилай к горизонтам,Поднятый пьяной пальбой!Эй, ветер с горячих взморий,Где спит в олеандрах рай, —Развевай наше русское горе,Наши язвы огнем опаляй!Но вслушайся: в гуле орудий,Под проклятья, под вопли, под гром,Не дружно ли, общею грудью,Мы новые гимны поем?Ты, летящий с морей на равнины,С равнин к зазубринам гор,Иль не видишь: под стягом единымВновь сомкнут древний простор!Над нашим нищенским пиромСвет небывалый зажжен,Торопя над встревоженным миромЗолотую зарю времен.Эй, ветер, ветер! поведай,Что в распрях, в тоске, в нищете,Идет к заповедным победамВся Россия, верна мечте;Что прежняя сила жива в ней,Что, уже торжествуя, онаЗа собой все властней, все державнейЗемные ведет племена!
