Том 3. Зеленый вертоград. Птицы в воздухе. Хоровод времен. Белый зодчий
Шрифт:
Здесь до три округлости видится мне,
По три окна в вышине.
На Север, Закат, на Восток, и на Юг,
Все тот же, очерченный правильно, круг,
Троичность выгнутых дуг.
Вот белые льдяности, дремлющий снег,
Утихнувших вод прекратившийся бег,
Радость бестрепетных нег.
Вот маки кровавые, трижды жерло,
Желанье к желанью, узывно-светло,
Страстно так, красно, тепло.
Вот нежность, три круглых жемчужных щита.
В
Жаждут и страждут уста.
Вот три изумруда, сияющий луг,
Три луга и белые птицы вокруг,
Юг восклицают, на Юг.
ПЯТЬ СВЕЧ
Дикирий и трикирий,
Пять свеч — до смерти с нами.
Пока мы бродим в мире,
Наш путь — с пятью свечами.
Конец, начало, Вечность,
О,троичность святая,
Начальная есть млечность,
И млечность — снежность Рая.
С одра встает калека,
Ведет его дорога
От Богочеловека
До Человекобога.
Рипиды, опахала
Из перия павлина,
Хранят его начало,
Отец наш добр для Сына.
И таинство пречистых
Несчетных Евхаристий
От радуг тех перистых
Стократно золотистей.
Когда же Серафимы
Провеют над дарами,
В молитвенные дымы
Восходим мы свечами.
И служит слух и зренье,
Конец и Вечность с нами,
В скончаньи — возрожденье,
Все звезды за свечами.
ЖЕРТВЕННИК
Жертвенник. Чаша на нем и звездица.
Свет, острие копия.
Духом я вижу пресветлые лица, —
Край, и бескрайность моя.
В этом златом и узорном потире
Кровь превратилась в вино.
Свет копия не напрасен был в мире,
Таинство дней свершено.
Был Вифлеем. Золотая страница.
Кончилась — там, на Кресте.
В мире же светит и светит звездица,
Манит, дрожит в высоте.
Вот, копие просфору пронизало,
Жертвенник ждет в алтаре.
К Солнцу — что было здесь бело и ало,
В вечной восходит заре.
ХЛЕБЫ, ПШЕНИЦА, ВИНО, И ЕЛЕЙ
Хлебы, пшеница, вино, и елей,
Вот они, тут.
Силы живые Небесных зыбей
Голубя свеют, — толпы голубей
К дару земному
Лелейно прильнут,
Внемля, в безгласности, тайному грому,
Молениям радуясь, и дождевому
Току, дающему нам изумруд,
Зная и слыша, что Дальний — вот тут.
ЛИТУРИЯ В ЛИТУРГИИ
Светильники, кадильницы, моления, и звон.
Цветы, и птичье пение, трава, и небосклон.
Деревья с ароматами их тайностей, их снов,
Все чувства с их возвратами в разымчивость пиров.
При
При сладком духе яблони — кадильниц дух живой.
При светлом дыме яблочном — кадильниц синий дым,
Глядят на нас Небесные — и мы на них глядим.
Поют в ветвях крылатые — и тут толпы поют,
Уютно там — в вершинностях, в долинах здесь — уют.
И свадьба ли свершается, молебен ли мечты,
Хвалебен глас молитвенный, хвалебны все цветы.
ПЕРВЫЙ СПАС
Яблоки, орехи, мед,
Это — первый Спас.
Сколько сладости течет,
Сколько свежих нежных вод,
Сколько ядер лес дает, —
Все для нас.
Яблонь белая, в цвету,
Усладила пчел.
Сколько пений налету,
Сколько блесков, не сочту,
Мир весною в Красоту
Весь вошел.
Если ж Осень подошла,
Кончен путь Весны,
Радость первая светла.
Лето — жарче. Страсть пришла.
Виден весь узор узла.
Дышат сны.
Зреет все. Осенний час.
Яблок — плод живой.
Прежде всех пленил он нас,
Ядра с ним — в числе прикрас,
Мед. Как сладок первый Спас,
И второй.
ВО САДУ
Во саду — саду зеленом
Исстари — богато.
Там ключи журчат со звоном,
Встанет все, что смято.
Яблонь белая дышала,
Сердцу было больно.
В сердце было: «Мало! Мало!»
Бог сказал: «Довольно*
Во саду — саду зеленом
Сердце мы сдержали.
Проходили мы по склонам,
И несли скрижали.
Сладки яблочки сбирали,
Рдянилося чудо.
Красны яблочки мы клали
На златое блюдо.
Во саду — саду зеленом
Блеск мы громоздили.
Пред сияющим амвоном
Цвет был в новой силе.
Наше Солнце было ало,
К Богу пело вольно:
«Вот возьми! Прости, что мало!»
Бог шепнул: «Довольно».
В ТЕРЕМЕ ВЫСОКОМ
Что там в тереме высоком непонятно говорят?
Потаенно говорят там, волю Божию творят.
Что там в тереме высоком, белы звезды иль цветы?
Если любишь белы звезды, так входи туда и ты.
А коль я люблю не звезды, а цветочек голубой?
Все есть в тереме высоком, там и сон вчерашний твой.
Что же в тереме высоком, что я буду говорить?
Все узнаешь, знай лишь сердце волю Божию творит.
ОТ НЕБА К НЕБУ
В сонмах Восточных
Дальних Небес,
В мигах урочных,
В звеньях чудес,
Был я, ходил я,
Меда вкусил я,
Света испил я,