Том 3. Зеленый вертоград. Птицы в воздухе. Хоровод времен. Белый зодчий
Шрифт:
Горше всех лукавств убогих — что теперь еще лукавишь,
А глаза твои — как щели, сам себе назначил суд.
Сядешь — пламень, ляжешь — камень, в пропасть
кинешься — замкнется,
В ночь склубишься — сорок молний миру выявят
уклон,
Вся Вселенная смутится, и в седой клубок свернется.
Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай,
осужден!
Был бледен и страшен Пророк у руля,
И все мы дрожали, вещаньям внемля,
И
Живые они, голубые.
Мы поняли, что он хотел нам сказать,
О бездне скорбел он, скользя через гладь,
Мыв Свете, но Бездна должна отстрадать.
Родные грехи нам, родные.
Мы плыли по тихой в светлой воде,
Все было свое, и чужого нигде,
Молитву мы пели Вечерней Звезде.
Мария! Мария! Мария!
КОРАБЕЛЬЩИКИ
Будьте тверды в буре дикой, корабельщики мои,
Он придет, кто нам обещан в быстротечном бытии.
Он поставить мачты крепки, паруса несокрушимы,
Он направит руль глядящий, он пронзит пожаром дымы.
Вспыхнет с нами он огнями, как комета в бурной мгле,
Он уж с нами, между нами, на плывущем корабле.
Бросит якорь в добром месте, как дойдем к заветным далям.
Корабельщики, он с нами. Мы причалим. Мы причалим.
ПЛАВАНИЕ
Как по синему по Морю все мы плыли без печали,
Легки ветры нам шумели, тихи ветры восставали.
Говорили нам, шептали, что богатый брег вдали,
И по синему потоку нас к Востоку понесли.
В синем Море с каждым часом ярки птицы вам мелькали,
И невиданные рыбы островами возникали.
Мы проплыли три недели, счетом ровно двадцать дней,
Мы не пили и не ели, в изумленное™ своей.
Души были в нас певучи от крылатостей летящих,
В ароматах были тучи, как в цветущих вешних чащах,
И от радости иные низвергались к грудам рыб,
Но никто меж них, пловучих, из певучих не погиб.
Так мы плыли в синем Море, и проплыли три недели,
Мы от рыб засеребрились, вместе с птицами мы пели,
И когда приплыл Корабль наш на сияющий Восток,
Каждый был певуч, и светел, и угадчив, и высок.
ДУХ СВЯТОЙ
Дух Святой по синю Морю над водою ходит,
Невод шелковый по Морю Дух Святой заводит.
Белу рыбицу он ловит для садков садовых,
Золотых Он манит рыбок, сам в златых покровах.
Ходит утром, ходит ночью, ходит на рассвете,
Вы доверьтесь полномочью, Духу верьте, дети.
В тонкой сети миг побывши, выйдите из Моря,
В сад предивный вы войдете, светом свету вторя.
В голубых прудах садовых, в хрусталях-озерах,
Поплывете, пробуждая по осоке шорох.
В хороводы ваши глянут яблони в расцвете,
Вы не бойтесь, не оковны шелковые сети.
Дух Святой во грозном Море дал побыть вам вволю,
Раз берет вас, золотую вновь Он даст вам долю.
ТРУБАЧИ
По горам, по горам,
Трубачи,
Чу! поют и кличут вам.
Солнце встало, шлет лучи.
По лугам и по лесам,
По широким небесам.
Словно рдяные мечи,
Словно вытянулись в бой,
По стремнине голубой,
Исполинские мечи.
Над отшедшей тьмой слепой.
С золотой своей трубой
Встали, кличут, трубачи,
Обещают гулко нам
Золотые дать ключи
К тем жемчужны воротам,
За которыми прильнем,
Над рубиновым путем,
Мы к невянущим цветам.
Так вещают трубачи,
По горам, по горам.
ЕДИНСТВЕННЫЙ
Лес забыт. Лишь сад пред нами.
Он с высокими стенами.
Год придет, и год уйдет,
За железными вратами
Здесь мы тешимся цветами,
Мы мудреными замками
Возбранили чуждым вход,
Братья наши — вечно с нами,
Сестры наши — здесь, пред нами,
Пенны чаши за пирами,
Но чего-то сердце ждет.
Он за дальними Морями,
Он, Единственный, не с нами,
Он над бездной вечных вод.
Мы здесь нежимся струнами,
Мы здесь ходим под стенами,
Он над вечными волнами,
Он над пропастью идет.
Спорит с ветром и с громами,
Вихрь уводит в вышний свод,
Гром пред ним над кораблями
С свитой молний не падет.
Мраку светит он глазами,
Ум овеет голосами
И взовьет в живой полет.
Тот, кто стонет, здесь он, в храме.
Буря спит за облаками.
Но чего-то сердце ждет.
Он, Единственный, не с нами,
Он ушел за жемчугами,
Ходит Морем, островами,
Опускает в бездну лот,
Шлет поклон нам с журавлями,
Ищет днями и ночами,
Он найдет,
Он придет.
ТОСКАДАЛЕКИХ
Я был далеко от своих,
И сильно они тосковали,
И слезы, горячие их,
Мне ноги мои обжигали.
Те слезы, что пали из глаз,
Земля приняла в подземелья.
И вот, через время и час,
Возникли их тайные зелья.
Один, проходя под Луной,
Я слышал — Земля говорила,
Со мной, вкруг меня, подо мной
Дышала горячая сила.
Как будто по каплям смолы
Ступал я — и шел изумленный.
И травы качались из мглы.