Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино. 1919-1929
Шрифт:
Примечание. Сей сценарий, особенно годный для комедии, может относиться к любому виду спорта — боксу, альпинизму, авиационным или автомобильным гонкам и т. д.» *.
Карикатурные .пародии не так уж преувеличивают истину, как кажется с первого взгляда. Эти типовые сценарии еженедельно повторялись в американских программах, хотя и сдабривались каждый раз другим соусом. Их общей характеристикой было полное отсутствие связи с жизнью, от которой ординарная продукция отрывалась сознательно, прибегая к самым избитым басням затасканного репертуара.
Обращаясь с пожеланиями к киноиндустрии на )929 год — год сильнейшего экономического кризиса,—
Голливуд действительно намеревался снабжать сотни миллионов зрителей всей земли «развлечением», а не
* Эти пародийные сюжеты, оригинала которых отыскать не удалось, пересказаны Робером Флоре («Cine-Magazine», 1926, 15 nov.).
искусством или отображением жизни. За редкими исключениями, в которых «повинны» великие и мужественные' кинорежиссеры, авторы обычной голливудской продукции бежали от действительности, способной вызвать борьбу мнений либо навести на размышления. Сделав ставку на «уход от жизни с помощью развлечения», крупнейшие продюсеры превратили Голливуд в колоссальную «фабрику грез», используя для своей стандартной продукции «машину для набивки сосисок» (как говорил Штрогейм).
' Искусственный мир, придуманный служащими «фабрики грез», превосходно описан в великолепном сатирическом произведении журналиста, сценариста и драматурга Элмера Раиса «Путешествие в Чистляндию», опубликованном в конце периода немого кино *.
Герой этого философского романа, берущего свои истоки у Свифта и его Гулливера, покидает землю на звездолете и приземляется на.неизвестной планете Чистляндии, окруженной розовым туманом. На ней постоянно звучит тихая, мелодичная музыка. Изредка слышится проникновенный голос — Воплощение,— который произносит многозначительные фразы, вроде: «Все свои девят-' надцать весен Пэнси Мэлоун, невинное дитя природы, ведет сельский образ жизни». Перед героем возникает «очаровательное создание... босоногая девушка, одетая мило и просто. Она грациозно опирается на грабли. Она, скорее, выглядит на тридцать, а не на двадцать лет... хотя ее лицо поражает белейшей, без единой морщиночки кожей. У нее восхитительный ротик, а длинные, изогнутые ресницы оттеняют гордые и скромные глаза. Густые золотистые кудри сами собой образуют чудесную прическу. Напедикюренные пальчики целомудренно утопают в шелковистой траве.
— Я живу вместе с матерью-вдовой в обычном глинобитном домишке,— сообщила мисс Мэлоун,— но вы
* Мы цитируем по французскому переводу, выполненному Ивон Риаль и опубликованному в Париже в 1934 толу — Примеч. Ж. Садуля.
Элмер Райе (настоящая фамилия — Райзенстайи; 1892—1967)— американский писатель и драматург. Для описываемого периода характерны его пьесы «Счетная машина» (1923) и «Уличная сцена» (1929). Впоследствии писал антифашистские пьесы («Мы, народ», 1933; «Бегство на Запад», 1941), а также романы («Имперский город»,. 1937; «Спектакль должен продолжаться», 1949) н книги «Живой театр» (1959); «Отчет меньшинства» (1963).— Примеч. ред.
'52
можете рассчитывать на наше радушие, если только соблаговолите воспользоваться нашим гостеприимством...
<...> Сад благоухал цветами, а домик утопал в розах. Она подняла защелку и провела гостя
Воплощение сдержанным тоном объявило: «Миссис Мэлоун, мать Пэнси, которую горести состарили раньше времени»...
Миссис Мэлоун выглядела на все семьдесят, и если учесть, что Пэнси всего девятнадцать, возраст ее наводил на размышления...»
В Голливуде той эпохи за правило считалось, что мать должна выглядеть старухой. Девушек, подобных Пэнси, Райе окрестил «добродетельницами». Это «...красивые создания от восемнадцати до двадцати двух лет, большей частью блондинки, изредка брюнетки, их отличительная черта — девственность».
Ее мать относилась к разряду «страдальниц» и, как все женщины этой касты, вела «размеренное существование даже по земным меркам. Вязание, продолжительное созерцание фотографий дорогих родственников, часто сопровождавшееся слезами,— других занятий у нее не было... В самые спокойные моменты жизни она принимается за варку конфитюров».
Представители третьей касты, молодые и красивые «безызъянцы», обычно стремились вступить в брак с «добродетельницами», но добивались цели, лишь пройдя жесточайшие испытания.
«Они должны были совершать геркулесовы подвиги и постоянно подвергать свою жизнь опасности. К счастью, любой из них был законченным атлетом, испытанным всадником, стрелком, неутомимым пловцом, первоклассным боксером и выдающимся фехтовальщиком. Кроме неукротимого мужества и безошибочной проницательности они обладали неуязвимостью и бессмертием — ни смертей, ни поражений среди «безызъянцев» не наблюдалось: они могли сражаться с восемью белыми или тридцатью черными противниками без особого ущерба для своего здоровья».
Эти три добродетельные касты враждовали с двумя соперничающими кастами — женщинами-«роковницами» и мужчинами-«плохишами». «Последние отличались подозрительным обликом: носили усики, мягкую шляпу, а также курили сигареты и патологически ненавидели животных и детей, к которым относились с неприкрытой злобой».
Все добродетельные чистляндцы относятся к белой расе, а их противники имеют темную кожу. В странных подземельях живут Чинксы (кличка китайцев). «Этот лицемерный и ведущий ночной образ жизни народ занимается торговлей опиумом и «добродетельницами»... Их отличает циничная изворотливость. Их гнусный сговор с развращенными белыми бросает вызов справедливости и позволяет им безнаказанно продолжать зловредную деятельность. <../> По неизвестным генетическим законам смешение белой крови с желтой не смягчает, а усиливает атавистические наклонности метисов...»
Краснокожие и аборигены дальних стран находятся в постоянном конфликте с белой расой. «Трудно составить полное представление о количестве войн, восстаний, мятежей, похищений, засад, заговоров, интриг, вызванных расовым конфликтом. На границах цивилизации белых идет постоянная война и происходят волнения. Цветные не оставляют своих попыток причинить зло, хотя мятежи никогда не приводят к успеху».
Черные чистляндцы отличаются удивительной простотой нравов:
«Они образуют по-детски счастливую расу, которая умеет лишь смеяться и петь. Поскольку любовь им неведома, им неизвестны ни страдания, ни драмы. Их основная забота — избежать встречи с призраками, которых они безумно боятся. Мужчины работают либо музыкантами, либо проводниками пульмановских поездов. Женщины в основном выступают в роли старых кормилиц...