Том 4. Джек
Шрифт:
Директор так и подскочил в кресле.
— Однако, сударыня, все улики налицо.
— Какие там улики! Самая неопровержимая из них та, что муж был в отъезде и Джек оставался с нами. Так вот, милостивый государь, именно эта улика и несостоятельна. В ту ночь, кроме Джека, в доме находился еще один мужчина.
— Мужчина? Нантец?
Она утвердительно кивнула головой.
Господи, до чего она была бледна!
— Значит, деньги взял Нантец?
Может быть, на этом мертвом лице и отразилось минутное замешательство.
— Нет. Это не Нантец взял деньги… Их взяла я… и отдала ему.
— Несчастная женщина!
— Да, да, я очень несчастна! Он уверил меня, что берет их только на два дня, и все это время я ждала, хотя видела отчаяние мужа, горькие слезы Зинаиды, хотя смертельно боялась, что осудят невинного… Какая пытка!.. Никаких вестей. Тогда я послала ему письмо: «Если завтра, к одиннадцати утра, я не получу денег, то выдам себя и вас…» И вот я здесь.
— Вы здесь, вы здесь!.. Но от меня-то вы чего хотите?
— Я хочу, чтобы теперь, когда вам известны настоящие виновники, вы их задержали.
— А ваш муж?.. Ведь он не переживет позора!
— А я? — проговорила она с какой-то скорбной гордостью. — Умереть легче всего. Поверьте: то, на что решилась я, куда мучительнее!
Она говорила о смерти с какой-то мрачной одержимостью.
Она ждала ее, призывала с такой страстью, с какой никогда не ждала и не призывала любовника.
— Когда бы ваша смерть могла что-нибудь исправить, — сурово начал директор, — когда бы этой ценой можно было возвратить приданое бедняжки Зинаиды, я бы еще мог понять ваше желание умереть… Но ведь ваше самоубийство, собственно говоря, выход только для вас одной. Для других же ничего не изменится, их положение станет только еще тягостнее и безысходнее.
— Что ж тогда делать? — спросила она с убитым видом.
В ее неуверенном голосе послышались интонации прежней Клариссы — высокой, хрупкой женщины, изнемогающей от непосильной для нее внутренней борьбы.
— Прежде всего надо попытаться спасти хотя бы часть денег. Быть может, он еще не все спустил.
Кларисса покачала головой. Она отлично знала этого заядлого игрока, она слишком хорошо помнила, как он завладел деньгами, как грубо оттолкнул ее, когда бросился к шкатулке. Она не сомневалась, что он играл и проиграл все до последнего гроша.
Директор позвонил. Вошел стражник — заклятый враг Белизера.
— Вам придется поехать в Сен-Назер, — распорядился директор. — Передайте Нантцу, что он мне нужен, срочно. Для верности препроводите его сюда сами.
— Нантец в Эндре, господин директор. Я только что видел его, он выходил из дома Рудика. Должно быть, где-нибудь тут неподалеку болтается.
— Тем лучше… Разыщите его как можно скорее и приведите… Только не говорите ему, что госпожа Рудик у меня в кабинете… Ему не следует это знать…
— Понятно… — подмигнув глазом,
Он повернулся на каблуках и вышел.
После его ухода в кабинете наступило молчание. Опершись на угол письменного стола, Кларисса о чем — то думала, безмолвная и суровая. Шум работающего завода, шипенье и свист пара, то умоляющие, жалобные, то угрожающие, как нельзя лучше отвечали буре, бушевавшей в ее душе. Внезапно дверь распахнулась.
— Вы посылали за мной, господин директор? — как ни в чем не бывало, спросил Нантец.
Кларисса, ее бледность, строгий вид директора…
Шарло понял все.
Стало быть, она сдержала слово.
На минуту на его наглом и грубом лице появилось выражение дикой растерянности, растерянности загнанного в угол человека, который, чтобы выбраться из тупика, способен пойти даже на убийство, затем он пошатнулся, будто сломленный жестокой внутренней борьбой, и рухнул на колени возле письменного стола.
— Простите! — пробормотал он.
Директор жестом приказал ему подняться.
— Избавьте нас от униженных просьб и слез. Нас этим не удивишь. Перейдем к делу. Эта женщина ради вас обокрала собственного мужа и дочь. Вы пообещали вернуть ей деньги через два дня…
Нантец с невыразимой признательностью поглядел на свою любовницу, спасавшую его ценою лжи, но Кларисса даже не посмотрела в его сторону. Ей уже не хотелось на него смотреть. Слишком хорошо она разглядела его в ночь преступления!
— Где же деньги? — спросил директор.
— Вот… Я принес…
Он и в самом деле привез их, но, не застав Клариссу дома, поспешил унести и уже направлялся в игорный дом, чтобы снова попытать счастья. Это был отчаянный игрок.
Директор взял кредитные билеты, которые Шарло положил на стол.
— Тут всё?
— Не хватает восьмисот франков… — с запинкой ответил Нантец.
— Ну да, понятно. Припрятали для вечерней игры.
— Нет, клянусь вам. Я их проиграл. Я их верну.
— Не трудитесь. С вас больше ничего не требуют. Я сам добавлю эти восемьсот франков. Я не хочу, чтобы бедная девочка потеряла хотя бы одно су из обещанного ей приданого. Теперь надо только объяснить Рудику, каким образом деньги исчезли и как опять нашлись. Садитесь и пишите.
Директор на минуту задумался, а Нантец тем временем сел за письменный стол и взял перо. Кларисса подняла голову. Она ждала. Это письмо сулило ей жизнь или смерть.
— Пишите: «Господин директор! Под влиянием минутного помешательства я взял шесть тысяч франков из шкафа Рудиков…»
Нантец вздрогнул, будто хотел что-то возразить, но испугался Клариссы, и таким образом жестокая, беспощадная правда всплыла наружу.
— «Рудиков»… — повторил он последнее слово директора.
А тот продолжал диктовать: