Том 4. Пьесы 1865-1867

Островский Александр Николаевич

Василий Шуйский

Нет, Иван-то только Приказывал, сажал-то ты с Малютой Скуратовым.

Мстиславский

Молчать бы нам, бояре, Пригожее.

Василий Шуйский

Я замолчу, я смирен.

Басманов

Не бойся злой собаки, бойся смирной.

Куракин

(тихо Голицыну)

А

Бельский все Ивана вспоминает; Кому что мило, тот про то и грезит.

Голицын

У них в крови с Басмановым холопство; По их уму: не хам — так не слуга.

Масальский

(тихо Басманову)

А Шуйский все родней своей кичится.

Басманов

Как ни кичись, родней родного сына Не сделаться.

Дмитрий Шуйский

(тихо Василию Шуйскому)

Голицыным все воли Недостает.

Василий Шуйский

По Курбскому пошли; Литва мила, завидно панам-раде!

Десятские

(у собора)

Идет, идет! — Давай дорогу шире! — Проваливай!

Калачник

Да ты лупи их крепче! Затылок наш к побоям притерпелся. Ты православной шеи не жалей!

Дмитрий выходит из собора, за ним бояре и дворяне, Бучинский, поляки, венгры, запорожские и донские атаманы Корела и Куцька. Звон и музыка.

Весь народ Отец ты наш! ты наше солнце красно!

Мстиславский

Пресветлый царь и князь великий Дмитрий Иванович!

Дмитрий останавливается пред Маржеретом.

Василий Шуйский

Не торопись, поспеешь! Боярам честь потом, а немцам прежде. Дай с немцами ему наговориться.

Дмитрий

Ну, Маржерет, мой храбрый капитан! Вы — молодцы, вы бьетесь лучше русских. Ты — мой слуга! Я знаю, ты не станешь Жалеть врагов моих; а так же больно Побьешь и их, как нас тогда побили В Добрыничах. Ты что на это скажешь?

Маржерет

Votre majeste! [1] Доколе капля крови Французская останется во мне, Я ваш слуга; я только жажду часу, Чтоб показать пред вашими глазами И преданность французскую и храбрость, И умереть пред вашим Majeste!

Дмитрий

Добрынской битвы долго не забудешь! Побили нас! О боже, як побили!

(Обращаясь к Куцьке.)

1

Ваше величество! (франц.)

Надейся

вот на этих атаманов; Вы, лыцарство, всех прежде утекли.

Куцька

Да дуже ж бьются нимци, вражи диты.

Дмитрий

Вперед бегут, как дурни, запорожцы; За ними вслед донские казаки.

Корела

И побежишь! Крещеные мы люди, А немцам что… им черти помогают.

Куцька

Ось так! Ось так! Корела правду каже, Як бы не бис, мы б, мабуть, не втекли.

Дмитрий

(Маржерету)

Придет пора, тогда тебя я вспомню; Я здесь, в Москве — среди своих детей, И мне не нужно иноземной стражи. А вот начнем войну с султаном турским, Тогда пойдем, мой храбрый Маржерет, Зубрить мечи и бердыши стальные О бритые затылки бесермен. Мне хочется померяться с тобою; Ты храбр, а я завистлив; ты, я знаю, Доволен будешь мной, jak boga kocham! [2]

2

клянусь богом! (польск.)

Маржерет

Vive l'empereur! [3]

(Солдатам.)

Ruft: «Hoch! vivat der Kaiser!» [4]

Немцы

Vivat! hoch! hoch!

Калачник

Заохали, собаки. В народе смех.

Мстиславский

3

Да здравствует император! (франц.)

4

Кричите: «Да здравствует император!» (нем.)

Пресветлый царь и князь великий, Дмитрий Иванович, всея Руссии, Божьим Произволеньем чудно сохраненный И покровенный крепкою десницей Наш государь и самодержец, ныне Пожалуй нас, вступи в свои хоромы И на отеческом престоле сядь!

Дмитрий

Мне Бог вручил московскую державу И возвратил родительский престол. От юных лет невидимою силой Я сохранен для царского венца. Изгнанником безвестным я покинул Родной земли пределы — возвращаюсь Непобедимым цесарем, карая Врагов своих и милуя покорных. И радостно вступаю в отчий дом Творить и суд и милость. Вам, бояре, Мы скажем завтра жалованье наше. Сегодня пир; гостей иноплеменных Мы удивим московским хлебосольством.