Том 4. Пожиратели огня (с илл.)
Шрифт:
— Когда мы отправляемся?
— Я к вашим услугам!
— Ну, так отправимся сейчас! Мне не терпится узнать, не выкинули ли мы девять миллионов на ветер. Прикажите захватить мой чемодан, дайте мне выпить чашку чая, и я к вашим услугам!
Спустя десять минут громадный экипаж, запряженный четверкой добрых коней, уже катился по дороге к Сан-Хосе.
В шести милях от Сан-Франциско, в одинокой долине, посещаемой несколько месяцев тому назад только стадами диких коз, теперь под громадным дощатым навесом, наглухо сколоченным и закрытым со всех сторон, находился совершенно законченный черный «Ремэмбер» — гигантское и невероятное чудовище, изобретение гениального человека, который вознесся на такие высоты в области науки, что становилось непостижимо для ума, как мог человеческий
Что же представлял собой этот «Ремэмбер»?
Это не было судно, предназначенное для океанских плаваний, не был и воздушный шар, не был это и автомобиль, предназначенный для того, чтобы исколесить землю! Нет, это было все вместе взятое!
«Ремэмбер» мог, по желанию, мчаться по земле с головокружительной быстротой, устремляться в воздушные пространства и нестись по воздуху, как птица, плыть по волнам океана или под поверхностью воды на произвольной глубине и нырять до самого дна морского.
Эта громадная машина, вся из чистейшей стали, обшитая снаружи сплошной броней из полированной меди, предохраняющей от коррозии в воде, имела сто метров длины, двадцать пять ширины и восемнадцать высоты. По внешнему виду «Ремэмбер» походил на громадного лосося с сильно развитыми плавниками, которые служили винтом в воде и крыльями в воздухе. Хвост служил рулем в море и пропеллером в воздухе. Весь этот корпус покоился на восьми парах колес шириной один метр каждое, чтобы это громадное чудовище не могло уйти в землю. Эти громадные колеса, предназначенные для передвижения на суше и под водой, одновременно усиливали действие крыльев и пропеллера.
Аппарат приводился в действие не паром, а электричеством, силой, не знающей границ и пределов. Два его аккумулятора, помещавшиеся в начале и в хвосте «Ремэмбера», могли заряжаться таким количеством электричества, что один его разряд мог разом уничтожить город, армию или флот. Сам же «Ремэмбер» был неуязвим: ни бомбы, ни гранаты, ни даже торпеды не могли повредить ему, так как помимо двойной брони и нескольких пластов промежуточных изоляторов достаточно было только нажать кнопку, чтобы вокруг всего корпуса гиганта развивалось такое сильное электрическое поле, что всякое постороннее тело, входящее в него, какова бы ни была скорость его движения, моментально обращалось в пыль.
Все изобретенные до сих пор средства атаки и обороны ничего не могли сделать против этого грозного гиганта, властелин которого мог предписывать свои законы народам и царям.
Он мог пребывать целые годы под водой, если ему это было удобно, так как все предвидевший Джонатан Спайерс снабдил свой «Ремэмбер» аппаратом, разлагающим воду и вырабатывающим азот и угольную кислоту в нужном для получения воздуха количестве, так что обитатели «Ремэмбера» никогда не испытывали недостатка в воздухе. Попасть внутрь можно было лишь через одно входное отверстие, которое могло герметически закрываться, так что туда не проникал даже воздух; очутившись внутри, приходилось дышать только искусственным воздухом.
Четыре громадных иллюминатора диаметром один метр каждое давали доступ свету во внутреннее помещение, позволяя видеть все, что происходило извне. Они были размещены на носу, на корме и по бокам корпуса, а в ночное время — и в тех частях, куда не проникал свет извне; кроме того, все помещения освещались множеством электрических ламп.
В задней части помещалась квартира капитана, состоящая из пяти больших комнат и громадного салона, где было собрано все, что можно иметь редкого, драгоценного и высокохудожественного из обстановки. Далее шли несколько менее роскошных, но прекрасно обставленных помещений для помощника капитана, лейтенанта Дэвиса, врача и гостей. В центре размещались машины; сюда входил только один Джонатан Спайерс. Все эти машины, до крайности простые, были сконструированы так, что могли исправно функционировать по крайней мере в течение пятидесяти лет. Кроме того, в смежном зале находились вторые и третьи копии всех частей этого грандиозного механизма.
Кроме того, на полу и на корме «Ремэмбера» были расположены две небольшие каюты, всегда запертые на ключ, куда никто кроме капитана не имел доступа и откуда можно было управлять
За машинными помещениями были расположены камеры, вмещавшие свыше тысячи тонн всякого рода консервов, припасов и напитков, так что можно было прокормить весь наличный персонал «Ремэмбера» в течение по крайней мере пятнадцать лет. По обе стороны корпуса, то есть по бакборту и по штирборту, размещались каюты экипажа и кухня.
Передняя часть «Ремэмбера» также была отведена под личную квартиру капитана, так что последний располагал двумя совершенно одинаковыми помещениями на корме и на носу и переселялся из одного в другое в зависимости от обстоятельств. Главное преимущество этого заключалось в том, что как носовая, так и кормовая каюты управления были совершенно отрезаны от всех остальных помещений его личными квартирами, состоящими и тут, и там из пяти больших комнат, совершенно недоступных посторонним лицам.
Красный Капитан, покончив со своими чертежами, планами и вычислениями, построил маленькую модель своего будущего колосса, уменьшенную в пятьдесят раз, и в павильоне над прудом испробовал ее на воде, на суше, в воздухе и под водой. Эти испытания он продемонстрировал приезжему русскому офицеру, которого привел в неописуемый восторг, что и побудило последнего дать ему средства и возможность осуществить на деле его мечту.
Но по прошествии шести месяцев Иванович возвращался из Петербурга значительно охладевшим к этой диковинной затее. Не то чтобы явно не одобряя его, так как он был другом Великого Невидимого, его коллеги, то есть остальные члены Верховного Совета, назвали его фантазером и мечтателем, и у него самого с течением времени впечатление от видимого им чуда несколько побледнело; кроме того, один очень серьезный ученый, член Парижской Академии наук, которому он рассказал об этом, конечно, только в общих чертах, выслушал его с недоверчивой улыбкой и заявил, что это нечто совершенно невозможное, хотя и не противоречащее явно законам физики.
— Вы видели в действии только модель, — сказал он. — Пусть так, но построить игрушку — это одно, а воспроизвести ее в машине колоссальных размеров — совершенно другое!
Словом, Иванович нервничал и в продолжение всего пути упорно хранил молчание. Красный Капитан, неприятно задетый его поведением, также делал вид, будто не замечает его присутствия, и сам молчал.
Счастливейшим человеком в данный момент был зато Джон Прескотт, который имел теперь вместо одного двух воображаемых оппонентов, сговорившихся против него, якобы подавляющих его своим большинством и лишающих его свободы слова и мнений. Дэвис, издавна привыкший к его беспричинным нападкам, ограничивался тем, что усмехался время от времени, не проронив ни единого слова, но Литлстон, не встречавший никогда сопротивления со стороны мистера Дарлинга, которого он распекал вволю в течение многих лет, никак не мог примириться с этими ни на чем не основанными обвинениями своего нового сослуживца и пытался протестовать.