Том 4. Пожиратели огня (с илл.)
Шрифт:
Став на дно, колосс остановился, и в одно мгновение его облепили со всех сторон сотни самых разнообразных морских чудовищ, бесформенных, безобразных, возбуждающих чувство непреодолимой гадливости; тут были и морские пауки с щупальцами, достигающими тридцати метров длины, и змеи невероятных размеров, и живые губки, из всех пор которых выступала темная, мутная, коричневая, почти черная жидкость, мутившая воду, и липкие, студенистые медузы самой причудливой формы, и морские звезды, и кораллы, и чудовищные крабы, и раки невероятной величины, и чего только тут не было!
Был момент, когда громадный спрут, обвив своими щупальцами «Ремэмбер», пытался приподнять его; экипаж и старшие чины судна невольно вскрикнули от ужаса, но Джонатан Спайерс, вполне осознававший тщетность этой попытки, только улыбнулся. Считая, однако, нужным успокоить свой экипаж, он соединил два провода, и мгновенно получился такой сильный разряд электричества, что от всех спрутов, скатов и других обитателей морского дна не осталось и следа: всех их развеяло, точно ветром. После этого «Ремэмбер» продолжал свой путь по морскому дну с такой же легкостью и быстротой, как по суше, с той только разницей, какая существовала между силой сопротивления воздуха и воды.
После нескольких часов бега «Ремэмбер» стал снова выходить на поверхность океана, причем его задний кормовой аккумулятор служил пропеллером, а плавники — крыльями, с помощью которых он быстро подымался все выше и выше.
Очутившись на поверхности, это диковинное судно понеслось с быстротой семидесяти миль в час благодаря совместной деятельности его плавников, восьми пар колес и хвоста, служившего одновременно и пропеллером, и рулем.
На случай, если бы нужно было вступить в военные действия, кормовой аккумулятор, заряженный электричеством, с такой стремительной силой устремил бы колосса на неприятеля, что в мгновение ока разрезал бы надвое любой броненосец или же мог бы обратить в щепки любое судно, не приближаясь даже к нему, одним разрядом электричества переднего, то есть носового аккумулятора.
Если же «Ремэмбер» хотел нести гибель и уничтожение, не будучи замеченным, то мог направить тот же разряд электричества, сам оставаясь под водой.
Теперь нужно было провести подводные испытания; опустившись на глубину двухсот метров, механический колосс продолжал послушно повиноваться воле своего изобретателя, не уклоняясь при этом ни на один миллиметр от горизонтали, как и на суше или на поверхности океана.
Блистательно выдержав все испытания, «Ремэмбер» вполне оправдал надежды своего изобретателя и воплощал собой осуществление смелого замысла Красного Капитана, его заветной мечты.
— Ну что? — спросил Джонатан Спайерс Ивановича, гордо выпрямившись и скрестив руки на груди, — что вы на это скажете?
— Я скажу, что теперь, если вы захотите, то можете легко осуществить и другую мечту: владычество над целым миром! — ответил русский.
— Теперь мне остается сдержать свое слово по отношению к вам, как вы сдержали свое по отношению ко мне! Куда нам надо направиться?
— Сюда, — сказал Иванович, указав пальцем на карте на одно из больших озер Центральной Австралии.
— Хорошо, через шесть суток мы будем там!
По прошествии шести дней, когда солнце уже зашло над австралийском бушем, какое-то темное пятно вдруг появилось на темном фоне ночного неба, двигаясь с быстротой урагана. Достигнув озера Эйр, это пятно или, вернее, предмет, имеющий форму в виде пятна, вдруг разом, точно подстреленная птица, упало и исчезло в глубине озера.
Это был «Ремэмбер», прибывший к месту своего назначения и теперь ставший на якорь на дне озера Эйр.
V
НА ЛЕБЯЖЬЕМ ПРИИСКЕ ГОТОВИЛОСЬ большое торжество. Со времени страшного взрыва в Красных горах, где под обвалом погиб весь отряд лесных бродяг, в том числе, как полагали, и человек в маске, успех и удача не переставали во всем сопутствовать молодому графу Оливье и его друзьям. Прииск, эксплуатируемый теперь своими силами, обогащал и хозяев, и рабочих: одна треть всего добываемого золота приходилась на долю Оливье, другая — на долю канадца Дика, а остальная часть делилась поровну между Лораном, Джильпингом, хотя и отсутствующим в настоящее время, и всеми рабочими на двадцать три доли.
Прииск должен был вскоре истощиться, так как он представлял собой не руду золотоносного кварца, а залежь золотых самородков; впрочем, эта перспектива никого из участников этого дела не огорчала, так как за короткий срок все они нажили такие крупные состояния, какие никогда не грезились им и во сне.
Доля Оливье и Дика выражалась круглой суммой в полмиллиона долларов.
На долю каждого из остальных приходилось более чем по миллиону франков. И все-таки все продолжали работать на прииске, как простые поденщики: такие вещи встречаются только в Калифорнии да в Австралии, где нередко вчерашний миллионер становится поденщиком, а вчерашний поденщик — миллионером.
Согласно обещанию Виллиго, племя нагарнуков перенесло свои главные становища на территорию Лебяжьего прииска, изобилующую дичью, рыбой, съедобными травами и кореньями, и соседство могучего и воинственного племени отваживало от прииска всех бродяг и нежелательных гостей. Жизнь на прииске протекала мирно и счастливо; молодой граф, окруженный друзьями и обреченный на невольное бездействие, уже два года, в течение которых он по настоянию своей невесты должен был как бы забыть о ней, вел жизнь джентльмена-фермера Западной Америки или австралийского буша: охотился, ездил верхом, эксплуатировал свои земли, катался по живописному озеру Эйр, прилегавшему к его владениям. На этом озере у него были две яхты: одна паровая, водоизмещением в шестьдесят тонн, носившая в честь его невесты название «Надежда», и другая парусная, водоизмещением в двадцать пять тонн, названная им «Княжной». Для большего удобства им была проложена по берегу озера красивая набережная, и на ней устроена небольшая пристань; кроме того, на этом озере стоял целый флот нагарнукских пирог. При его громадной протяженности в тридцать лье по направлению с северо-востока на юго-восток, ширине в шестнадцать лье и весьма значительной глубине это создавало иллюзию маленького моря.
В это озеро впадала река Виктория, и потому воды его изобиловали рыбой; кроме того, частые и сильные ветры подымали на нем настоящие бури, так что для управления судами на этом озере требовались серьезные и опытные моряки, хорошо знакомые с морским делом. С этою целью Оливье съездил в Сидней и здесь из экипажа потерпевшего крушение французского судна, оставленного на попечение французского консула, пригласил к себе на службу двух опытных боцманов — Бигана, которому он поручил командование «Надеждой», и Ле Гуэна, которого назначил капитаном «Княжны». Оба моряка были бретонцами и потому прирожденными детьми моря.