Том 4
Шрифт:
— В собственные руки князя эту грамоту передадим!
Ярл Биргер немедленно подозвал трех шведских воинов и приказал:
— Проводите этих разбойников до первого русского селения и там, не заходя в селение, их отпустите, не причинив никакого вреда. Постарайтесь остаться незамеченными и поскорее возвращайтесь.
Русские пленные в сопровождении охраны быстро зашагали по лесной тропинке.
41
Скальд — народный певец.
Шведские
Одни рубили сучья, варили в котелках обед, другие купались в реке и стирали белье, развешивая на кустах рубахи и полосатые шерстяные чулки. Кое-где слышались песни и веселый смех.
Несколько воинов разводили огонь близ малинового шатра с золотой маковкой.
Мальчик-слуга Биргера вычистил высокие желтые сапоги с золотыми шпорами и повесил их неподалеку на вбитых колышках.
Задымили костры. Возле старого скальда, усевшегося с гуслями под огромной вековой сосной, собралось особенно много воинов, чтобы послушать древние саги [42] о смелых предках — норманнских викингах-мореходах, совершавших дерзкие набеги на далекие земли.
Слегка хрипловатым голосом старик запел о знаменитом разбойнике Гере Педере:
42
Сага — древняя шведская и норвежская былина, песня про старину.
К певцу быстро подошел Биргер и сердито закричал:
— Ты что это похоронную песню завел, глупый старик! Мы пришли сюда для славной победы, для разгула и веселья. Спой другую песню, веселую, а не каркай, как зловещий ворон, иначе я разобью твою дурацкую голову!
Испуганный скальд уронил зазвеневшие гусли и, заикаясь, сказал:
— Отцы и деды нас так учили! Прости, но я пою только старые песни.
— Найдутся у нас певцы, которые споют получше тебя! Эй, Кнут Андерсен, где ты?
— Сейчас, мой господин! — откликнулся чей-то голос.
Пожилой воин с висячими седыми усами поднялся из задних рядов и прошел вперед, шагая через лежавших. Андерсен сел на корень старой сосны близ только что певшего скальда.
Ярл Биргер опустился на складной ременчатый стул, принесенный слугой, и приказал:
— Спой-ка нам песню про нашу близкую победу над русскими медведями в устье Невы!
Андерсен протянул руку к первому певцу:
— А ну-ка, Густав, передай мне твои гусли!
Зазвучали переборы струн под ловкими пальцами, и Андерсен начал петь, сохраняя знакомый всем напев древней саги:
Я вышел из детства суров, нелюдим, УжеВсе слушавшие воины хором подхватили припев:
Летим мы, как стрелы с тугой тетивы, С врагами сразиться у хладной Невы.Кнут Андерсен продолжал:
Мы знаем, что вскоре близ устья реки Напорются русы на наши клинки. И каждый из нас и уверен и горд, Что мы одолеем могучий Хольмгорд. С тех пор как бесстрашные дедов ладьи Впервые пустились в походы свои, Земля не рождала таких удальцов, Как славный ярл Биргер, король храбрецов.Ярл Биргер, довольный, что певец назвал его «славным королем храбрецов», приказал мальчику-слуге принести из шатра глиняную пузатую бутыль и сам налил певцу Кнуту Андерсену вина в серебряную кружку. Тот выпил, крякнул и сказал:
— Не вино, а огненная радость! Слава великому викингу ярлу Биргеру!
— Кто приведет мне живым русского принца Александера, — сказал Биргер, — тот получит полную бутыль вина и вдобавок собственную усадьбу с садом на родине.
Послышался звук медной трубы. Бискуп произнес вечернюю молитву. Все шведы хором спели псалом, и лагерь стал постепенно затихать.
Молочный туман затянул поверхность реки и тихо подвигался при слабых порывах ветра. Казалось, что женщины с распущенными волосами, в длинных белых одеждах медленно поплыли над рекой.
Лагерь шведов погрузился в мирный сон; только кое-где потрескивали костры, возле которых полулежа дремали часовые.
Черная многоводная Нева-река. Берега заросли густыми кустами ольхи и орешника. Далее начинается труднопроходимый вековой бор. Сосны, ели и березы чуть не до облаков, некоторые — в три обхвата.
В узком выдолбленном челноке по Неве плывет старый рыбак Евстафий, морщинистый, с растрепанной седой бородой, засунутой за воротник. Он выгребает одним веслом, подъезжает к зарослям камыша, тянущимся вдоль берега, вытаскивает мережи и вытряхивает в большое берестяное лукошко извивающихся серебристых рыбок.
— Опять пришли! — пробормотал рыбак, задерживая лодку в густом камыше.
На берегу, на высоком бугре, шевелилось несколько темных мохнатых медведей. Хозяин, «бык», остановился на вершине бугра и, помахивая головой, точно прислушивался к звукам леса. Медведица лежала на животе, вытянув все четыре лапы. Около нее возились два медвежонка и отдельно бродил, пытаясь влезть на дерево, двухлетний пестун.