Том 5. Дживс и Вустер
Шрифт:
Слабый проблеск надежды вроде бы мелькнул на его искаженном лице.
— Да, может быть, — подтвердил он. — Неплохая мысль, Берти. Кажется, ты прав.
— Успех обеспечен. Все понять значит все простить. Это же так просто.
Надежда на его лице погасла.
— Только как раздобыть блокнот? Где он?
— У нее с собой его не было?
— По-моему, нет. Хотя при сложившихся обстоятельствах мое обследование было, как ты понимаешь, весьма поверхностным.
— Тогда он, наверное, в ее комнате.
— Час от часу не легче. Не могу же я обыскивать комнату молодой
— Почему не можешь? Когда ты появился, я читал вот эту книгу. Конечно, случайное совпадение — я говорю «случайное», но, может быть, в нем нет ничего случайного, — там как раз была именно такая сцена. Гасси, иди прямо сейчас. Она наверняка просидит в гостиной часа полтора-два.
— Между прочим, она ушла в деревню. Священник рассказывает местным прихожанкам в рабочем клубе о Святой земле и показывает цветные слайды, а она сопровождает его рассказ игрой на пианино. Но все равно… Нет, Берти, не могу. Может быть, так и надо сделать… я и сам понимаю, что надо… но духу не хватает. Вдруг забредет Спод и увидит там меня?
— Что Споду делать в комнате молодой девушки?
— Мало ли какая глупость взбредет ему в голову. От него чего угодно жди. По-моему, он всюду так и рыщет, так и рыщет. Нет. Сердце мое разбито, будущее покрыто мраком, и ничего исправить нельзя, остается смириться с судьбой и начать связывать простыни. Давай, Берти, приступим.
— Никаких простыней я тебе связывать не позволю.
— Черт возьми, ведь речь идет о моей жизни!
— Плевал я. Не желаю быть соучастником в этом трусливом бегстве.
— И это говорит Берти Вустер?
— Ты уже задавал этот вопрос.
— И снова его задаю. В последний раз спрашиваю тебя, Берти, ты дашь мне две простыни и поможешь связать их?
— Нет.
— Тогда я уйду, спрячусь где-нибудь и буду ждать первого пригородного поезда. Прощай, Берти. Ты разочаровал меня.
— А ты — меня. Я думал, ты мужчина.
— И не ошибся. Только не хочу, чтобы Родерик Спод вышиб из этого мужчины мозги.
Он опять посмотрел на меня как издыхающий тритон и осторожно приоткрыл дверь. Выглянул в коридор и, убедившись, что Спода поблизости нет, выскользнул из комнаты и испарился. А я снова взялся за детективное чтение. Это был единственный доступный мне способ избавиться от невыносимых терзаний и душераздирающих предчувствий.
Немного погодя я почувствовал, что в комнате появился Дживс. Я не слышал, как он вошел, но ведь он почти всегда возникает незаметно. Он беззвучно перемещается из пункта А в пункт Б, как облако газа.
ГЛАВА 7
Не могу сказать, что Дживс самодовольно ухмылялся, однако его спокойное лицо явно выражало удовлетворение, и я вдруг вспомнил то, что отвратительная сцена с Гасси напрочь вышибла у меня из памяти, а именно: в последний раз я его видел, когда он направился звонить по телефону секретарю клуба «Юный Ганимед». Я в волнении вскочил с кресла. Если я правильно интерпретировал его выражение, ему было что сказать.
— Дживс, вы связались с вашим секретарем?
— Да, сэр. Я только что закончил
— Перемыли косточки?
— Разговор был в высшей степени содержательный, сэр.
— Есть у Спода позорная тайна?
— Да, сэр.
Я радостно дрыгнул ногой, расправляя брючину.
— Какой же я балда — не верил тете Далии. Тетки всегда все знают. У них интуиция. Расскажите мне все, Дживс.
— Боюсь, это невозможно, сэр. Правила клуба, касающиеся распространения сведений, которые записаны в книге, чрезвычайно строги.
— Вы хотите сказать, что должны молчать?
— Да, сэр.
— В таком случае, зачем было звонить?
— Мне запрещено разглашать подробности, сэр. Но я имею полное право сообщить вам, что возможность мистера Спода творить зло значительно уменьшится, если вы намекнете ему, сэр, что вам все известно о Юлейлии.
— О Юлейлии?
— Да, сэр, о Юлейлии.
— И он действительно присмиреет?
— Да, сэр.
Я задумался. Как-то это все не очень убедительно.
— Может быть, вы посвятите меня в тему поглубже?
— Увы, сэр. Если я исполню вашу просьбу, вполне возможно, что клуб не пожелает больше видеть меня своим членом.
— Я ни в коем случае не допущу ничего подобного. — Какая ужасная картина: взвод дворецких выстроился ровным каре, а внутри этого каре члены клубного комитета срезают пуговицы с форменного пиджака Дживса. — Но вы уверены, что если я насмешливо посмотрю Споду в глаза и произнесу эту абракадабру, он в самом деле испугается? Давайте поставим точки над «i». Вообразим, что вы — Спод. Я подхожу к вам и говорю: «Спод, мне все известно о Юлейлии», — и вы сразу чувствуете желание провалиться сквозь землю?
— Да, сэр. Я убежден: джентльмен, занимающий в обществе такое положение, как мистер Спод, сделает все, чтобы это роковое имя в его присутствии не произносилось.
Я начал репетировать. Подошел вразвалочку к комоду, руки в карманах, и объявил: «Спод, мне все известно о Юлейлии». Повторил, на сей раз грозя пальцем. Потом сложил руки на груди, и все равно, как мне кажется, получилось не слишком внушительно.
Однако я напомнил себе, что Дживс всегда знает, что делает.
— Ну что ж, Дживс, раз вы так считаете, значит, так оно и есть. Пойду-ка я поскорей к Гасси и обрадую известием, что жизнь его вне опасности.
— Простите, сэр?
— Ах да, вы ведь ничего не знаете. Должен признаться вам, Дживс, что за то время, пока вас не было, опять произошло множество событий. Вы знали, что Спод давным-давно влюблен в мисс Бассет?
— Нет, сэр.
— И тем не менее это так. Счастье мисс Бассет для него превыше всего, а теперь вот она порвала с женихом по причинам, отнюдь не делающим ему чести, и Спод жаждет свернуть Гасси шею.
— В самом деле, сэр?
— Уж поверьте мне. Он недавно был здесь и объявил о своем намерении, а Гасси, который лежал в это время под кроватью, все слышал. Теперь он твердит как помешанный, что надо спуститься из окна и бежать в Калифорнию. И тогда разразится катастрофа. Надо, чтобы он непременно остался и добился примирения.