Том 5. Пьесы 1867-1870

Островский Александр Николаевич

Дмитрий

Повесить!

Рожинский

Поссорился вчера Буявский ротмистр С товарищем за дружеской попойкой И во хмелю убил до смерти.

Дмитрий

На-ко!

Рожинский

Мы строгостью такою всех разгоним. Буявского, я думаю, простить. Поляки нам за жалованье служат, Они пришли на помощь — наши гости, А

не рабы, мы жалованье прежде Должны отдать.

Дмитрий

И отдадим в Москве.

Рожинский

О деньгах речь, так жди; а за провинность Казнить сейчас, — какая ж будет правда! И кто ж служить поедет к нам из Польши?

Дмитрий

А кто ж из русских в Тушино пойдет, Когда казнить мы будем только русских И миловать поляков виноватых. Полякам ты заступник, а за русских Не вымолвишь и слова. Виноваты Равно они, равно достойны казни; Коль миловать, так надобно обоих.

Сапега

Рожинский-князь, проси за поляка, А я челом за русского ударю. Мне русские нужней; я в сердце Руси Веду войну; разведать путь-дорогу И корм найти свои скорее могут, И лишнему я рад. Не сотню тысяч Веду с собой, мне каждый ратник дорог. Великий царь, пусти его со мною Под Троицу!

Рожинский

Ждут милости иль казни Буявский пан и Редриков Максим У твоего крыльца.

Дмитрий

Привесть виновных. Вводят Максима Редрикова и поляка. Хоть оба вы, за ваши воровства, И довелись до лютой смертной казни, Для радости свидания с женой, Мариной Юрьевной всея России, Прощаю вас.

Кланяются.

Спроси его, Сафонов, Пойдет ли он под Троицу с Сапегой Охотою?

Сафонов

По царскому указу Петр Павлович Сапега, царский ротмистр, Войной идет на недругов, сидельцев У Троицы в обители святой, И вольно звать ему людей охочих. Ты, Редриков, желаешь ли идти Под Троицу и крепко, нерушимо Стоять против врага, и всякий поиск, И тесноту чинить по силе-мочи?

Максим Редриков

А что ж нейти?

Сафонов

Святыни не боишься?

Максим Редриков

Уж заодно мне Богу отвечать. Коль в Тушино пошел, так, значит, Бога Не побоюсь.

Сафонов

Молчи ты, смерд! Ты служишь Здесь, в Тушино, природному царю.

Максим Редриков

А разве я его не величаю Димитрием Иванычем, природным И подлинным царем? К нему на службу Я из Москвы пришел. Такая служба Мне по сердцу. Служа ему, мы грабить И разорять в Московском государстве Все города у Шуйского должны. А Сергиев, иной ли город грабить, Уж все одно.

Дмитрий

Гоните вон его! Повесить бы его вернее было И Господу угодней! Вот разбойник!

Сапега

Таких-то мне и нужно, государь!

Дмитрий

(вставая)

Мне, право, жаль, что я его простил.

Все уходят.

Сцена шестая

ЛИЦА:

Третьяк Сеитов, воевода.

Людмила.

Николай Редриков.

Нянька и сенные девки.

В Ростове. Светлица в тереме воеводы.

Входят Людмила, нянька и две сенные девушки.

Людмила

Нашелся он, мой суженый, желанный, Нашла его душа моя. По нем-то В глухой тиши полночной снов горячка Томит меня, а днем грызет тоска. Придет пора, и девушке не плакать Никак нельзя! Защемит ретивое, Тоски и слез любовных не минуешь. Я девушка, и плакать мне не диво; Но долго я не стану убиваться. Поплакала, и будет. Я на горе Связать себя с немилым не позволю. Ужели мне в одних забавах воля, А в муже нет! Кого отец укажет, За тем и жить! Отдать красу девичью Немилому, постылому! Потешить Родителя и погубить себя! Потешь меня, старик, свое ты отжил, И молодого счастья не губи! Вы, девки, что стоите?

Девки

Ждем приказу.

Нянька

Все дело их, что за тобой ходить.

Людмила

Приказу ждете? Мой приказ короткий: Подите вон!

Девки уходят.

А ты, старушка Божья, Поближе стань, поговори со мной.

Нянька

Что, матушка боярышня, прикажешь Рабе твоей?

Людмила

Утешь меня, старуха!

Нянька

Тебе, кажись, о чем бы тосковать!

Людмила

Ты видела мальчишку молодого, Московского гонца?

Нянька

Не раз видала. Пригоженький мальчишка, вот и все.