Том 5. Произведения разных лет
Шрифт:
Но футуризм и здесь сделал усилие, синие куски цветного неба сломаны и перемещены в иной масштаб, дома, люди, автомобили построились по-иному, были установлены новые центры осей, на которых строился бег форм.
Супрематизм идет еще дальше; сохраняя в себе динамику, он раскрыл совершенно синее небо и вышел по-за его пределы в белое бесцветное представление пространства. В мозгу Супрематиста вылинял цвет синего неба, ибо цвет явился препятствием представления о пространстве, белое же не имеет плотности и потому лучи представления проходят в бесконечную бездну и осознанность пространства, позволяют вынести себя, взглянуть на все мировые точки мира в ином масштабе. Цветное пространство, что и перспективный сход линий, замыкают
Супрематизм одной своей частью касается технической динамики и ее формы, выходящей в пространство, другой касается <формы> чисто прикладного характера, но особенной конструировки, которая вносит в предмет-вещь пространственность.
В целом Супрематизм есть определенный закон, устанавливающий новое равновесие весомых частей; и <он> вносит своей конструкцией и композицией совершенно новый стиль в мировую, цветовую и объемную сторону. Ни одной стороной <Супрематизм> не касается прошлого Искусства.
Сейчас Мир Супрематизма, т. е. первенство цвета; вся наша Революция окрашена цветом и все ее партии, и сейчас идет бой этих цветов, каждый цвет стремится занять свое первенство, т. е. Супрематию. Так что Супрематизм есть проект хода событий, в котором цвет получил философию современности, и, раскрывая сини<й> кринолин неба, <Супрематизм> выводит наше сознание к новому представлению. В нем нет ни единого осколка прошлого, в нем есть действительность, которая идет сейчас к своей чистоте, футуризм и Кубизм есть следы движения Революции и потому имеют в своем теле массу элементов; и как первая форма Революции уже далеко отстала от современной нам сейчас, так и футуризм и Кубизм отстал или же зафиксировался в данном ему моменте.
Сейчас Революция привела нас к Коммуне, и Коммуна уже перестала быть Революцией, а есть первым камнем культурной закладки Железной Интеллигенции. На этом камне только начнется разверстка всей коммунистической культуры, в которой будет участвовать не класс, а народ. Вот почему нельзя мыслить, чтобы в коммуне культивировались идеи класса, как было раньше, ибо Революция и Коммуна стала бы на старую буржуазную дорогу. Вот почему нельзя говорить о пролетарском Искусстве, ибо это будет подобно буржуазной императорской идее думать только о культуре белой кости дворянских орденов. Пролетарий как новая Железная Интеллигенция является и боевым авангардом народным, который послан сутью народной вырвать из рук царской буржуазии дух, уворованный царской буржуазной интеллигенцией у народа и тем лишив<шей> его жизни.
Задача пролетариата будет окончена, когда духовная сила будет вырвана, и он принесет знамена победы, и дух будет вольным народным. Дух — единая ценность, которая может быть собственность<ю> каждого, т. е. каждый может брать ее столько, сколько ему угодно будет.
Когда в будущем шар зеленый превратится в коммуну, вождям Революции и основателям Коммуны народ поставит памят<ник>; когда политическая кровавая борьба угаснет и пепел будет распылен в безднах, новые вожди восстанут вожди Искусства Коммуны, и целью и жизнью Коммунаров будет Картина Коммуны; как внутренняя, так и внешняя жизнь коммуны будет покрыта красотой ее живого духа, ибо все в мире стремится к красоте и все в мире картинится по пути перевоплощаемости, устанавливая всё новые и новые формы.
Но чтобы Культура Коммуны была чиста и чтобы она действительно несла особою свое новое лицо, чтобы она выковала во Вселенском Мире свой новый образ, необходимо воспитать сейчас же растущее поколение в новом, необходимо учить поколение ходить на новом Коммунарном Камне. Этот камень должен быть чист, и ритм хода должен быть нов.
И этот новый ход в политическом <и> экономическом смысле уже идет к своему чистому началу, новая рука
Но только как бы они не стояли на платформе всеми одинаково почитаемой, коммунисты должны отнестись к ним со вниманием.
Если Революция вырвала духовную творческую силу из рук одного класса, то она вырвала его как силу, через которую сможет привести в жизнь свои творческие формы; эти творческие формы Революция имела в себе, но они были мертвы и лежали в погребах и внутри Революционных горнов. Без огня духа им не воскреснуть, а дух был уворован, и вот теперь воры изловлены, и животворящие силы привели в движение творческий аппарат Революции, и с такой же силой <Революция должна> вторгнуться в Государство Искусства и вырвать оттуда дух, чтобы также умерло и Государство Искусства под скипетром Царя Искусства.
Царь Искусства родил армии художников, которые как бы ни открещивались, но все-таки были убранством и песнопевцами Культуры его царского класса, которая ныне употребляет все силы и обвинения против хамского левого Искусства, чтобы предать его казни и воздвигнуть свое. Не одна Интеллигенция Царя Искусства противится, но и все художники ее <левое Искусство тоже ненавидят, ибо они те же бескусники, специалисты буржуазной эстетической компании.
Форма экономически-политической жизни Царских Государств <современности> не нужна, и Коммунисты следят за каждым шагом приглашенных специалистов, чтобы они где-либо не завинтили дверную ручку в стиле Людовика или Керенского. Также Искусство остается Искусством, но необходимо за ним наблюдать, чтобы оно тоже не завинтило Барокко, ведь оно, Искусство, может все сделать, и царские покои, и комнату Коммуниста, и потому мне не все равно, что будет в моем покое или комнате.
И как в каждой форме Государственной каждая форма и деталь ее пропитана известной культурой, так и в Искусстве каждая форма пропитана той культурой, в которой родился художник и воспитался. Поэтому сейчас ждут того и говорят о том Художнике Коммуны, который должен прийти и строить [<высказывают> всевозможные догадки, какой же он должен быть].
Что же значит непрестанный спор о нем<?> Да ведь он, спор, есть не что иное, как рождение самого художника, в споре мы хотим его родить и видеть. Поэтому старый художественный Мир спешит, чтобы во вновь рожденного художника влить наибольше процентов своей культуры, и потому спешит оплодотворить коммунистов своей научно-художественно-музейной культурой, выставляя все достоинства производителей Римской и Греческой классической Расы, породистых Рубенсов, Ван Дейков, Тицианов.
В основе <политики> Коммунистов лежит как раз забота о том, чтобы все расы вывести из крови и уравнить, даже не уравнить, а уничтожить. Вся национальная расовая культура будет Мировой Коммунарной Культурой, и шар зеленый будет опоясан поясом «Земля Коммуна». Тоже должно быть выведено <прочь> и расовое в Искусстве, и Коммунисты знают элементы расовых производителей, должны также знать их и в Искусстве. И также уничтожить и вывести из школ.
Все организации художественные, несущие в себе принципы и культуру прошлого Искусства, не должны быть рассадниками в Коммуне, и лишь те организации имеют право, в которых нет культуры или сближения с прошлым.