Том 5. Стихотворения, проза
Шрифт:
Поэт. Она красива всегда, от начала до конца. Как любовь.
Елена. Я жду, чтобы она глянула на нас через окно.
Поэт. Посмотри, как спокойны горные вершины. Они живут луною и молчанием. Я гляжу и вспоминаю о том, что было в безызмерно далеком прошлом нашей Земли. Гении Луны когда-то низошли сюда оттуда, и это от них у нас человеческий наш лик. Они отбросили от себя лучистую тень, и эти светлые призраки облекли нашу страстность. Они замкнули нашу бурю и все стихии нашей крови в эфирно-легкую одежду красивых стройных тел. Мы на Земле, но мы небесные. Нам дала свою воздушную загадочность Луна. Оттого-то мы так любим ее, когда мы любим. Оттого мы ждем ее возникновенья, когда мы счастливы, как счастливы сейчас, или когда мы жаждем и ждем сочетаний влюбленности. Оттого наше море безумствует, и волны тянутся к луне, когда нежный полумесяц пронзит глубокую лазурь своим серебряным намеком.
Елена. Луна отдала нам свою жизнь, а сама умерла? Я часто об этом думала. Ей хочется снова и снова быть живой. Она живет, но как привидение и зовет к жизни ночные травы, чтобы вдыхать их аромат, и зовет на свидание всех влюбленных, чтобы выпить жизнь из неосторожного, и сиянием своим сделать румяное лицо бледным, убить земное и сблизить нас этим колдовством с призрачными странами неба.
Поэт. Луна – любовь, а в любви и жизнь и смерть сливаются в одно.
Елена. Луна всегда посылает мне странные сны. Я скажу тебе, что мне снилось вчера. Но только скажи мне раньше опять те строки, которые ты вчера говорил мне. Вчера, в полночь. Когда последняя боязнь ушла. Растаяла как дымка тумана над водой.
Поэт. Те строки о золоте сна?
Елена. Да. Но только сядем опять, как мы были раньше. Пойдем.
Поэт. Пойдем. Луна сейчас заглянет к нам в окно.
Они садятся на прежнем месте, на диване, и тихо сидят, обнявшись, в полосе лунного света. В течение их разговора, медленно с левой стороны возникает, против окна, между снежных гор, странная над дымным одиноким облаком, ущербная Луна.
Елена. Мне кажется, как будто что-то ласковое нас опять сковало. Опять, как вчера. Я люблю тебя, милый. Как мне радостно, что я вся – твоя, вся – ты.
Поэт. Я опять как во сне. Цепи золотого сна. Ты спросила меня вчера, что больше всего меня волнует напоминанием о таинстве любви. Я сказал тебе. Не лес, не горы, не люди, не музыка, не звезды, не солнце, а луна. Царица облачных просторов и полночных трав. Луна, своим внезапным появлением взметающая в душе целую бурю воспоминаний непостижных.
Луна, когда она сверкает Над морем, жаждущим лучей, Или над лугом возникает, С его качанием стеблей, С его шептаньем, замираньем Неуловимых ветерков, С его колдующим влияньем Влюбленно-дышащих цветков. Луна, когда она так низко, Что сердцу кажется земной, И шепчет девушка: «Он близко! О, что он сделает со мной?» Луна, венчальница смущенных, Боящихся самих себя, На свадьбе мыслей позлащенных, Где сладко он жесток, любя.Молчание
Елена. Я жалею, что я не могу тысячу и тысячу раз встретить тебя опять впервые и сказать тебе впервые «Люблю», и отдать себя впервые тебе, тебе, единственное мое счастье.
Поэт. Елена, ты не знаешь, что этот замок заколдован? Быть может, мы уже никогда не уйдем отсюда.
Елена. Если не умом, я сердцем знаю все. Я не боюсь ничего, кроме разлуки с тобой. Ты, как волшебное зеркало, в котором я в первый раз вижу себя, и вижу, что я красива.
Поэт. Этот замок – горный чертог душ, влюбленных в красоту. Кто, любя в нем, любит не сполна, тот может и должен уйти отсюда, спуститься опять вниз, в долины, с сердцем полусчастливым от изведанной радости, и полуразбитым от оконченности счастья, и от стыда своей неполноты. А тот, кто, любя в нем, любит сполна, холодеет, и становится белым призраком, и никогда уж не может возвратиться к земному, не будет больше знать унижения, но никогда и не узнает розовой улыбки земного утра. Он будет вечно в царстве белизны и в таинстве лунного света. В зеленых гротах меж голубых цветов.
Елена. Родной, любимый, ты все время читаешь в моей душе. Я хотела рассказать тебе свой сон. Слушай. Ты поймешь. Я видела море синих душистых цветов, каких никогда еще не встречала, и среди них тебя и себя. Мы стояли, утопая в душистой живой синеве. Сверху сыпались, окропляя наши лица росой, эти странные синие цветы. Между ними мелькали знакомые лица, знакомые призраки несли нам синие цветы и торопливо исчезали. Ты стоял с закрытыми глазами, и лицо твое с каждым мигом преображалось, каждый миг становилось все озареннее. Казалось, ты видел, видел то, чего я еще не вижу, но вот сейчас увижу. Ты все прозрачнее. Все тоньше преграда. Синий дождь цветовой все обильнее. Я закрываю на мгновение глаза. Вдруг у тебя вырывается безумный страшный далекий крик. Цветы раздвигаются, и мы, упав друг на друга, летим в бездонную, черную, но блистающую своею чернотой, пропасть. Я проснулась, но ты был около меня. И я знаю теперь, почему это счастье смешалось со страхом.
Поэт. Скажи.
Елена. Мы больше не выйдем из этого замка. Мы сами заколдовали себя. Мы умрем для земного, и миг перехода страшен для души, которая скована телом. Но мы навсегда, навсегда соединились. Можно ли жить земным, когда изведал любовь. Милый, единственный, ты, который понимаешь и любишь все, ты, который нашел и сразу увидел меня, ты не уйдешь больше от меня, как не уйду от тебя я. Мы связаны нашей свободой и таинством любви. Нас обвенчала луна.
Они теснее обнимаются, и, озаренные лунным светом, кажутся, как бы слитыми в одно, двумя призраками. Прямо перед ними, за огромным окном, возникает между гор луна.
Поэт. Я всю жизнь тебя ждал, и буду любить тебя здесь и повсюду.
Елена. Я тебя полюбила, и только с тобой узнала, что значит дышать.
Поэт. Ты чувствуешь, это место, этот час, эти чары пьют нашу кровь.
Елена. Я отдала бы тебе тысячу жизней, и рада быть с тобой везде.