Том 6. Драматические произведения 1840-1859
Шрифт:
Соавтором Некрасова был некто «И. Ш-ъ». По предположению Н. А. Пыпина, это Иван Антонович Шемаев, брат актера В. А. Шемаева. Судя по работе Некрасова над водевилем «Кольцо маркизы…», можно предположить, что И. А. Шемаев был, вероятно, автором подстрочного перевода пьесы, которым пользовался Некрасов, не владевший свободно французским языком.
Впервые водевиль был поставлен в Москве 4 декабря 1842 г. на сцене Большого театра. 4 октября 1843 г. пьеса была играна в Петербурге в Александрийском театре в бенефис В. А. Шемаева. Бенефициант играл роль бабушки, другие роли исполняли: Кокорику — В. Самойлов; Бутондор — П. И. Григорьев; Клара — Н. В. Самойлова (Самойлова 1-я). Музыка к пьесе принадлежит А. С. Гурьянову.
Водевиль был принят публикой хорошо. В сезон 1843/1844 г. он выдержал в Петербурге десять представлений, в следующий — пять. В 1856 г. спектакль был возобновлен на сцене Малого театра в Москве.
Об успехе водевиля свидетельствуют и отзывы критики.
В. Г. Белинский характеризовал его как «шалость, которую приятнее видеть, чем тяжелую и важную трагедию» (ОЗ, 1843, № 11, с. 51). Сходная оценка принадлежала Ф. А. Кони: «„Волшебное Кокорику“ — фарс, но игривый, милый фарс, нисколько не похожий на обычные фарсы Александрийского театра, для которого идеалом шутки служит „Война Федосьи Сидоровны с китайцами“ <„Комедия о войне Федосьи Сидоровны с китайцами“, сибирская сказка в двух действиях, с пением и танцами, — псевдопатриотическая пьеса Н. Полевого>» (ЛГ, 1843, 10 окт., № 40, с. 724). «Вся эта водевильная идиллия о бабушке и внучке, о курочке и петушке, — заключает Кони, — заимствованная из старинной французской сказки, кажется, проказника Дората, очень мила и забавна на сцене. Она переведена весьма грамотно и ловко н украшена хорошенькою музыкою. Вы смеетесь от начала до конца, и между тем вкус ваш ничем не оскорблен: все наивно, игриво и мило…» (там же, с. 725). Доброжелательный отзыв поместил даже «Репертуар русского и Пантеон иностранных театров», редактором которого был В. С. Межевич. Однако здесь успех водевиля был отнесен за счет «наивной игры» Самойловой 1-й, «которая поет, прыгает и танцует очень мило» (1843, т. IV, № 11, с. VIII). «Русский инвалид» в своем отзыве на бенефис Шемаева советовал «взглянуть на этот фарс, кто любит посмеяться и не будет слишком взыскателен к тем средствам, которыми возбуждается этот смех» (1843, 19 окт., № 232, с. 925).
…за колесо… — здесь: за прялку.
Сарданапал— у некоторых древних историков — имя последнего ассирийского царя, прославившегося страстью к роскоши и наслаждениям, которая привела его к гибели; стало нарицательным.
Наброски и планы *
Печатается по автографу.
Впервые опубликовано: Чуковский К. И.Некрасов, Николай I и Асенкова. — Звенья, II. М, — Л., 1933, с. 296–301.
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IV.
Черновой автограф — ГБЛ (Зап. тетр. № 1, л. 20–21 об., 25–26).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 1.
По содержанию наброски связаны со стихотворением «Так говорила актриса отставная…» (см.: наст. изд., т. II, с. 21), автограф которого находится в той же тетради. Из стихотворения, так же как и из набросков, но вполне ясно, в чем заключалась просьба старухи (в прошлом, видимо, актрисы и любовницы князя), являющаяся завязкой произведения. Комментатор стихотворения А. М. Гаркави высказал предположение, что речь могла идти об определении Наташи на сцену или о денежной помощи (см.: наст. изд., т. II, с. 340). В стихотворении дана трагическая развязка ситуации: князь отказал в просьбе, старуха умирает в нищете, оставляя дочь без средств к существованию. Первый публикатор комментируемых набросков К. И. Чуковский полагал, что в задуманном произведении Некрасов хотел воспроизвести трагическую судьбу актрисы В. Н. Асенковой и ее матери. Несовпадение некоторых деталей в набросках с реальной биографией актрисы показывает, что Некрасов пытался создать художественно обобщенный образ. Тем не менее впечатления от яркого таланта и ранней кончины В. Н. Асенковой, отразившиеся в стихотворениях Некрасова «Прекрасная партия» (1852) и «Памяти <Асенков>ой» (1855), повлияли, по-видимому, на замысел этой неосуществленной пьесы.
В дальнейшем тема зависимости русской актрисы от покровительства высокопоставленных лиц возникнет в ранней редакции «Сцен из лирической комедии „Медвежья охота“» — «Как убить вечер?» (1866–1867). О перекличке сюжетных линий этих произведений см.: наст. изд., т. III, с. 391.