Том 6. Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
— Надеюсь.
— Где он сейчас?
— Кто его знает. И ради Бога, хватит о нем! Я думала, тебе интересно, что я хочу предложить. А ты ни о чем не спрашиваешь.
Джерри опять огорчился, теперь — от того, что она превратно истолковала его благородную сдержанность.
— Мне интересно. Я не хотел тебя торопить. А то бы ты подумала, я из-за этого с тобой ужинаю.
— Из-за чего-то еще?
— Конечно.
— С виду не скажешь.
— Понимаешь, я собирался встретиться с… другим человеком. Пришлось отменить, неудобно как-то.
— Точнее, с девушкой.
Слово это не очень подходило к прекраснейшей из смертных,
— Ну да.
Участливо глядя на него, Глория перегнулась через столик и погладила его по щеке.
— Прости, Джерри. Не знала. Значит, ты влюбился? Да, да, сама вижу, ты так таращишься. Когда же это случилось?
— Недавно. Я был в Нью-Йорке, а с ней мы плыли сюда.
— Когда вы поженитесь?
— Никогда, если я не раздобуду две тысячи.
— Вот как? А книги денег не приносят?
— Не так много.
— А-га… Прости, что я тебе помешала, но завтра я уезжаю в Шропшир. Буду гостить в Бландингском замке.
— В Бландингском замке?!
— Ты там бывал?
Джерри заколебался. Надо ли называть Пенни? Скорее, нет, решил он. Чем меньше народу знает, тем лучше.
— Я о нем слышал, — сказал он. — Красивые места.
— Да, говорят. Совсем недалеко живет мой Грегори, мили две, так что будем с ним видеться. Наверное, потому леди Констанс меня и пригласила. Ладно, заучи слова «Бландингский замок», в них — вся суть. Подхожу к ней.
Официант принес ростбиф, и Глория отрезала себе прозрачный кусочек. Джерри взял два куска с картошкой, на что Глория заметила, что давняя любовь к этому гарниру сделала сэра Грегори таким, каков он сейчас, если о нем вообще можно говорить в единственном числе.
— На чем мы остановились? — спросила она, когда официант ушел.
— Ты подходила к самой сути.
— Правильно. Подходила. Ну, вот и суть, слушай получше, она тебе очень понравится.
Глория съела брюссельскую капустку, тем и хорошую, что от нее не потолстеешь, сколько ее ни ешь, а значит — не уподобишься сэру Грегори Парслоу.
— Не знаю, какая флора в этом замке, — сказала Глория. — Наверное, прекрасная, а фауна состоит, среди прочих, из Кларенса, девятого графа Эмсвортского, и сестры его, леди Констанс. Какие отношения у графа с моим женихом, я тоже не знаю, но с леди Констанс они друзья, так что, когда лорду Эмсворту понадобился новый секретарь, она спросила соседа. Он позвонил мне, справившись, конечно, не причинит ли мне это хлопот. «Что вы, мой повелитель! — сказала я. — Собственно, я знаю подходящего человека». Это ты, Джерри.
Ростбиф поплыл перед изумленным писателем.
— Ты не хочешь сказать?..
— Хочу и говорю: работа — твоя, бери ее. Сейчас ты гордо ответишь, что Вейлы не служат секретарями.
Джерри засмеялся. Какая гордость, когда можно проникнуть в замок, где живет Пенни, в парк, просто набитый всякими уголками, где они будут гулять и говорить! Он бы согласился стать там чистильщиком ножей.
— Согласен, — сказал он. — Это мне очень подходит.
— Вот и хорошо. Теперь — о том, что не все просто. Примерно год назад я встретила одного знакомого, с которым танцевала еще при Эдуарде Исповеднике. Его зовут Хьюго Кармоди. Он повел меня в кафе и рассказал про этот замок много интересного. Насколько я поняла, он был у лорда Эмсворта секретарем. Ты слушаешь?
— Еще как.
— Я это все забыла — и Хьюго, и его сагу, пока Грег не связал слова «секретарь»
89
Полцарства за свинью — см. «Ричард III», V, 4. В русский язык вошел старый перевод строки «Полцарства за коня»; на самом деле — «царство». В другом переводе — «корону за коня», в 8-томнике (пер. А. Радловой) — «венец мой за коня».
Джерри это и делал, обдумывал, а потому — возразил:
— Я же ничего не знаю о свиньях!
— Можешь почитать, есть миллионы книг. Да пойди ты в Британский музей, спроси, тебе скажут. Я бы на твоем месте стала свиноведом за два дня. Неужели ты думаешь, что Хьюго что-то знал? Свиней он видел только на блюде. Когда ему грозила отставка, едва он слышал шелест ее крыльев, он бежал в библиотеку и сидел там ночь напролет. Иногда он засыпал над книгой, но о свиньях узнал все. Что может он, можешь и ты, неужели не сделаешь усилия?
По-видимому, Клеопатра, столь похожая на нее, обращалась именно так к своим воинам перед битвой при Акциуме. И, как воин, Джерри Вейл вскочил на ноги, сверкая глазами.
— Хочешь потанцевать? — спросила Глория.
Джерри задрожал.
— Хочу тебя расцеловать! — воскликнул он.
— Здесь нельзя. И вообще, мы обручены с другими.
— Ты не поняла. Это поцелуи благодарности. Так целует брат любящую сестру. Просто не знаю, что и сказать! Ты говоришь, доброе дело, как эти скауты. Сегодняшнего хватит не на день, а на два года. В общем, спасибо.
Она погладила его по щеке.
— Не за что, — сказала она. — Пойдем, потанцуем.
В маленьком, чистеньком домике лондонского пригорода Моди Стаббз, урожденная Бидж, курила перед сном сигарету.
К завтрашнему отъезду готово было все — вещи и волосы она уложила, кота Фредди отнесла к соседке и думала теперь о том, что сказал дядя Себастьян.
Говорил он сбивчиво, она не все поняла, хотя о замке много слышала, но главное — среди опасностей дядя упомянул некоего Парслоу.