Том 6. Письма
Шрифт:
Почему ты не открылась мне тогда, когда плакала? — Есенин вспоминает прощание с любимой девушкой в июле 1912 г., о котором говорится и в самом первом письме его к ней (п. 4). Стихотворение, написанное тогда юным поэтом, начинается строкой: «Ты плакала в вечерней тишине…» (см. с. 31 наст. тома).
Ну, как приняла письма мои г-жа Сардановская. — Письма Есенина к А. Сардановской 1913 года неизвестны.
Я посылал им письмо…— Возможно, одно из есенинских писем было адресовано одновременно и Анне, и Серафиме Сардановским. Оно неизвестно.
На
… я теперь в № 13. — Переселение Есенина из одиннадцатой в тринадцатую квартиру в доме № 24 по Б. Строченовскому пер., возможно, было связано с очередной размолвкой с отцом, происшедшей в то время (см. о ней п. 26). В нояб. 1913 г. Есенин вновь живет в одиннадцатой квартире (сведения сообщены Л. М. Шалагиновой; содержатся в одном из документов негласного полицейского надзора за Есениным — ГАРФ).
Благодарю за карточку-открытку. Я получил ее. — Вскоре М. Бальзамова потребовала свою фотографию обратно (см. след. письмо — п. 25).
Я уж было разочаровался в получении вести от тебя…— и отправил открытку (п. 23), послужившую поводом к бурным взаимным объяснениям (и обвинениям) июня 1913 г., о которых (к сожалению, лишь частично) можно судить по пп. 25 и 27 (с. 44 и 46 наст. тома).
Последнее время пишу поэму «Тоска»…— Произведение неизвестно.
…как мимолетное виденье. — Слова из стихотворения А. С. Пушкина «К*** („Я помню чудное мгновенье…“; 1825)», адресатом которого была А. П. Керн.
25. М. П. Бальзамовой. 12 июня 1913 г. (с. 44). — Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 220 (с неверной датой).
Печатается по автографу (ГМЗЕ).
Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 12.6.13. 54-е гор. почт. отдел.», так как почерк письма и почерк, которым написан адрес, тождественны (см.: Субботин-97, с. 416), а также по содержанию в сопоставлении с п. 24 (см. предыдущий коммент.).
Карточку не намерен задерживать…— См. коммент. к п. 24.
Относительно свидания ~ может быть, ты и не ошибаешься, что «никогда»…— В письме от 1 июня 1913 г. Есенин высказал пожелание навестить М. Бальзамову в Калитинке (с. 42 наст. тома). Это письмо пришло в Рязань уже после получения там «сердитой» открытки от 29 мая; неудивительно, что на предложение Есенина о встрече было отвечено: «Никогда».
Сердцетоскою~ да радости мало. — Переиначенные строки из Н. А. Некрасова; см. о них в коммент. к п. 21.
Стихотворение Надсона…— Цитировано и в других письмах Есенина; см., напр., о нем в коммент. к п. 16.
26. Г. А. Панфилову. 16 июня 1913 г. (с. 45). — Прокушев-55, с. 323 (неполностью); полный текст — Есенин 5 (1962), с. 102–103.
Печатается по автографу (РГБ), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Москва, 16.6.13. 54-е гор. почт. отдел.».
Датируется
Была великая распря! Отец все у меня отнял…— Ни причина, ни подробности этой «распри» неизвестны.
27. М. П. Бальзамовой.(с. 46). — Газ. «Рязанские ведомости», 1997, 3 окт., № 111/112 (публ. Л. А. Архиповой; дата — «1913 г.»).
Печатается по автографу (письмо — частное собрание, г. Москва; конверт — ГМЗЕ).
Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 20.6.13. 54-е гор. почт. отдел.». Принадлежность конверта комментируемому письму определена по совокупности палеографических признаков (характер почерка на конверте и в письме; размер конверта и бумаги, на которой оно написано; способ, которым был сложен лист с письмом для вкладывания в конверт) с учетом системного анализа почерка всех рукописей Есенина 1911–1913 гг. (см. об этом: Субботин-97, с. 415–417), а также слов: «Начиная после рождества…» (т. е. после 25 дек. 1912 г.), подтверждающих год написания письма (1913).
Письма мои вовсе не составят тебе моего миросозерцания ~ о чем– либо серьезном говорить с тобой я не имел надобности. — В самом деле, известные ныне письма Есенина любимой девушке (в отличие от его писем Г. Панфилову) не содержат сведений мировоззренческого плана. Ни слова не написал ей Есенин и о своем участии в нелегальной деятельности. Любовные же излияния в них он (находясь в июне 1913 г. в постоянном нервном возбуждении из-за разногласий с отцом и М. Бальзамовой) вполне мог расценивать как «пустую болтовню».
Поменее бы тебе доверяться Симам и Марусям и читать каждому мои письма…— О С. Сардановской см., напр., п. 11; кто такая Маруся — не установлено. О том, что его интимные высказывания стали известны подругам М. Бальзамовой, Есенин мог узнать (или понять) как из писем к нему сестер Сардановских, так и из слов самой Бальзамовой. Конкретных сведений на этот счет нет: все эти письма неизвестны.
28. М. П. Бальзамовой. Первая половина сентября 1913 г. (с. 47). — Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 216 (неполностью, с неверной датой); полный текст — ЕиС, с. 269–271 (с неточностями и неверной датой).
Печатается по автографу (ГМЗЕ).
Датируется из следующих соображений: 1) год и время написания письма устанавливаются по словам: «Слыхала ль ты про поэта Белоусова <…>; я с ним знаком…», поскольку из воспоминаний В. Е. Воскресенского известно, что это знакомство состоялось осенью 1913 г. (Субботин-97, с. 414); 2) осенний месяц, когда было написано это письмо — это сентябрь, поскольку 23 сент. 1913 г. начались занятия в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского, куда Есенин поступил на историко-философское отделение (см. п. 30); здесь же он пишет, что продолжать учебу не намерен; 3) из полицейских донесений о Есенине (ГАРФ) известно, что ему была продлена прописка в Москве 18 сент. 1913 г. (установлено Л. М. Шалагиновой). Продление было невозможно без получения паспорта на родине, так что до 18 сент. Есенин, несомненно, выезжал в Константиново. Таким образом, фраза в комментируемом письме: «Я же не намерен никуда поступать…», в сочетании с приведенными фактами, позволяет заключить, что оно написано в сент. 1913 г., после встречи с И. А. Белоусовым, но до выезда в Константиново за паспортом, — то есть, по крайней мере, до 16 сент. 1913 г.