Том 7. Ахру
Шрифт:
1
Ходили мы в болгарском платье (XI в.) — с этого начинается история русского слова. Потом нарядят в блестящие церковнославянские одежды (XVI в.), потом, дубинкой околотя драгоценности, заставят напялить тяжелые немецкие камзолы, а потом кургузые прямо из Парижа (XVIII в.). Так и пойдет «русская литература»: кто в лес, кто по дрова (XIX в.). За Гоголем (южнорусский лад) и Марлинским (с польского) — первыми искусниками, я назову В. А. Слепцова (1836—1878). Возрождение начнется символистами, но неудачно: слащавый провинциализм Сологуба, гоголевский копиист со стрекотней Заратустры — Андрей Белый и вроде как
1
Ремизов А. Электрон. СПб., 1919. С. 9.
1
Седых А. Далекие, близкие. New York, 1979. С. 111.
1
Исследователями ремизовского творчества отмечено, что этот прием соотносится с культурной традицией «разговоров в загробном царстве» (Флейшман Л. С. Из комментариев к «Кукхе». Конкректор Обезвелволпала // Slavica Hierosolymitana. 1977. Vol. I. P. 185).
2
На вечерней заре. Переписка А. Ремизова с С. Ремизовой-Довгелло / Подгот. текста и коммент. А. д’Амелия // Europa Orientalis. 1990. IX. С. 469.
1
Шкловский В. Сентиментальное путешествие. М., 1990. С. 295—296.
2
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 186—187.
1
Параллель с «примитивным», «наивным», «детским» мышлением в отношении Ремизова (кстати говоря, отмеченная и самим писателем, скажем, в рассказе «Дикие») не покажется неуместной, если иметь в виду опорный автобиографический мотив «подстриженных глаз». До 14 лет, то есть до обретения очков, Алексей Ремизов — полуслепой ребенок — жил совершенно особыми образами и представлениями о мире, и, подобно первобытному человеку, его сознание существовало один на один со всем миром. Поскольку для научного сознания результаты «наивного» мышления слишком непредсказуемы, Леви-Строс называет такого человека бриколером — от глагола bricoler, применяемого в игре с мячом, в бильярде, верховой езде для того, чтобы вызвать ассоциацию с неожиданным движением (например, с траекторией отскакивающего мяча).
1
Добужинский М. В. Воспоминания. М., 1987. С. 277.
1
ГАРФ. Ф. 577. Оп. 1. № 697. Л. 48.
1
Примером восприятия «Кукхи» как антологии ремизовских мистификаций может служить исследование А. А. Данилевского «Из комментариев к Кукхе А. М. Ремизова» (Slavica Helsingiensia. 11. Проблемы русской литературы и культуры / Под ред. Л. Бюклинг и П. Песонена. Helsinki, 1992. С. 93—96).
1
Кодрянская Н. Алексей Ремизов. Париж, 1959. С. 303.
1
2
Ремизов А. М. Неизданный «Мерлог» / Публ. А. д’Амелия // Минувшее. Исторический альманах. 3. М., 1991. С. 230.
3
Ср.: «...для мифического мышления и “опыта” существует постоянный и плавный переход от мира снов к миру “реальности”. И в чисто практическом смысле, и в установке на реальность, которую человек принимает не просто в представлении, но в действии и деятельности, определенные сны получают ту же силу, значение и “истину”, как и события, переживаемые наяву» (Cassirer E. Philosophic der symbolischen Formen. Bd. II. Das mythische Denken. Darmstadt, 1953. S. 48. — Цит. по: Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. С. 113).
1
Письмо от 30 мая 1926 г. (ЦРК АК). См. также: Ухват. (Париж). 1926. № 6 20 июля. С. 11.
2
Далее цитаты из «Огня вещей» приводятся в тексте без указания на источник.
1
Бретон А. Манифест сюрреализма // Назвать вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XXвека. М., 1986. С. 56. Признание сюрреалистами творчества Ремизова подтвердилось в факте участия писателя в сюрреалистическом сборнике, издававшемся под редакцией А. Бретона «Cahiers G. L. M.» (1938. № 7), где во французском переводе был опубликован текст «Шесть снов Пушкина» («Six reves de Pouchkine»).
2
Там же. С. 48
3
Флоренский П. Иконостас // Богословские труды. М., 1972. Вып. IX. С. 97—98.
1
Соловьев В. С. Собр. соч.: В 12 т. Брюссель, 1970. Т. XII. С. 237.
1
См.: Карсавин Л. П. Малые сочинения. СПб., 1994. С. 65—66; Йонас Г. Гностицизм. СПб., 1998. С. 198—199.
1
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 191
1
См.: Белова О. В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики. М., 2000. С. 190, 209.
2
Об интересе Ремизова к сравнительно-исторической этимологии свидетельствует автокомментарий к «Трагедии о Иуде...», объясняющий происхождение имени Иуда: «Юда — от корня und (лат. unda, болг. уда)» (Ремизов А. Трагедия о Иуде принце Искариотском // Золотое руно. 1909. № 11—12. С. 29).
3
См.: Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996.
1
Ремизов А. Встречи. Петербургский буерак. Париж, 1981. С. 107.
1
Шестов Л. Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 161.