Том 7. Американский претендент.Том Сойер за границей. Простофиля Вильсон.
Шрифт:
Воровская деятельность Тома оказалась успешнее, чем он даже предполагал. Полученной суммы хватило для того, чтоб расплатиться с карточными долгами, спасти себя от разоблачения и сохранить тем самым завещание. Том и Роксана научились отлично ладить между собой. Правда, мать пока еще не пылала любовью к сыну, считая, что он того не стоит, но так как ее натура постоянно требовала господства над чем-нибудь или над кем-нибудь, то, за неимением лучшего, годился и Том. Его же восхищал сильный характер матери, ее настойчивость и властность, хоть эти качества он испытывал на себе чаще, чем ему хотелось бы. Впрочем, находясь с ним вместе, она значительную часть времени уделяла колоритному пересказу подробностей интимной жизни всех столпов местного общества (а знала Рокси все это потому, что, являясь в город, собирала дань у них на кухнях). Том любил ее рассказы. Это
Иногда Том уезжал на несколько недель в Сент-Луис и в конце концов опять не устоял перед соблазном: он выиграл в карты кучу денег, но тут же спустил их и сверх того проиграл значительную сумму, пообещав уплатить ее в самое ближайшее время.
С этой целью он задумал новое покушение на Пристань Доусона. На другие города он не распространял своей деятельности, опасаясь залезать в незнакомые дома, не зная ни распорядка жизни там, ни ходов и выходов. В среду, накануне появления в городе близнецов, он явился в дом с привидениями, переодетый в чужое платье, предуведомив тетушку Прэтт, что приедет в пятницу, — а сам полтора суток скрывался у своей матери. В пятницу перед рассветом он направился к дому дяди, отпер дверь черного хода собственным ключом и проскользнул в свою комнату, где к его услугам имелось зеркало и туалетные принадлежности. Он принес с собой в узелке девичий наряд, а сейчас на нем было платье Рокси, вуаль и черные перчатки. Когда рассвело, он уже был готов отправиться на промысел, как вдруг увидел в окно Простофилю Вильсона и понял, что тот в свой черед заметил его. Тогда он начал принимать кокетливые позы, чтобы ввести Вильсона в заблуждение, а через некоторое время спрятался и снова переоделся в платье матери. Затем осторожно, стараясь не шуметь, спустился с лестницы, потихоньку вышел через черный ход и отправился в центр города — на разведку места своих будущих операций.
Но его мучила тревога. Чтобы усилить маскировку, он, сгорбившись, плелся старушечьей походкой. Если Вильсон и продолжает шпионить, то у него вряд ли возникнут подозрения при виде жалкой старухи, вышедшей чуть свет из дома соседей с черного хода. А вдруг Простофиля все-таки что-то заподозрил и последовал за ним? При этой мысли Том похолодел. Он решил на сегодня отложить грабеж и поспешно зашагал к дому с привидениями, петляя по самым глухим улицам. Матери своей он не застал, но она вскоре вернулась с сообщением о замечательном приеме у Пэтси Купер и сумела быстро убедить Тома, что сама судьба ниспосылает ему такой превосходный случай. И Том, преодолев свой страх, пошел и успел весьма недурно поживиться за то время, пока весь народ находился у Пэтси Купер. Удача приободрила его, придала такую отвагу, что, передав матери в безлюдном переулке всю свою добычу, он тоже отправился на прием к Пэтси Купер и сумел прибавить к награбленному несколько ценных вещиц из ее дома.
После столь пространного отступления мы наконец возвращаемся к тому моменту, когда Простофиля Вильсон, в ожидании близнецов, сидел и гадал, что за странное видение явилось ему в это утро — девушка в комнате Тома Дрисколла, Но сколько Вильсон ни злился, сколько ни ломал голову, он так и не догадался, кто была эта молодая бесстыдница.
Глава XI
Поразительное открытие Простофили
Существуют три безошибочных способа доставить удовольствие писателю; вот они в восходящем порядке: 1) сказать ему, что вы читали одну из его книг; 2) сказать ему, что вы читали все его книги; 3) просить его дать вам прочесть рукопись его будущей книги.
№ 1 заставит его уважать вас; № 2 заставит его хорошо относиться к вам; № 3 завоюет вам прочное место в его сердце.
По поводу имени прилагательного:
Коли чувствуешь сомненье, Зачеркни без сожаленья.Но вот явились близнецы, и потекла беседа. Это была приятная, откровенная беседа, какая помогает упрочить дружбу. По просьбе гостей Вильсон достал свой календарь и прочел несколько заметок,
Внезапно их беседа была прервана. Вошел Том Дрисколл и присоединился к компании. Пожимая знатным иностранцам руки, он прикинулся, что видит их впервые, хотя на самом деле уже видел их мельком на приеме у вдовы Купер, когда обворовывал ее дом.
Каждый из близнецов отметил про себя, что у Тома холеное и довольно красивое лицо и в движениях его нет угловатости: они плавны и, пожалуй, даже изящны. Анджело понравился его взгляд, но Луиджи показалось, что он подметил в нем что-то затаенное и хитрое; Анджело нашел, что у Тома приятная, свободная манера речи, но Луиджи счел ее даже чересчур свободной. Анджело мысленно назвал его довольно симпатичным молодым человеком, но Луиджи воздержался пока от выводов. Том вмешался в беседу, задав Вильсону вопрос, который повторял уже раз сто. Он всегда делал это в тоне добродушной шутки, однако всегда причинял этим Вильсону боль, ибо касался его тайной раны; сегодня же боль была особенно чувствительной, потому что присутствовали посторонние.
— Ну как, юрист? Нашлось для вас какое-нибудь дельце, а?
Вильсон прикусил губу, но, стараясь казаться равнодушным, ответил:
— Пока нет.
Судья Дрисколл великодушно умолчал об юридическом образовании Вильсона, когда рассказывал близнецам его биографию.
Том весело рассмеялся и пояснил:
— Джентльмены, Вильсон — юрист, но у него нет практики.
Несмотря на ядовитый сарказм этого замечания, Вильсон сдержался и сказал спокойным тоном:
— Верно, у меня нет практики. Верно, мне ни разу не поручали ни одного процесса, и вот уже двадцать лет, как я должен зарабатывать себе на хлеб, приводя в порядок счетные книги, — да и это бывает не так часто, как хотелось бы мне. Но скажу вам не хвалясь: у меня хорошая юридическая подготовка. В твоем возрасте, Том, я уже избрал себе профессию и вскоре обладал достаточными знаниями, чтобы применить их на деле. — Том поморщился, а Вильсон продолжал: — Я пока еще не получил возможности испытать свои силы на этом поприще, может быть никогда и не получу, но зато уж если получу, то в грязь лицом не ударю, потому что все годы я не переставал совершенствовать свои познания в этой области.
— Вот! Вот! Железная выдержка! Мне это нравится! Знаете, что я надумал? Поручить вам все свои дела. Мои дела да ваш юридический опыт — вот это будет весело! Верно, Дэв? — И Том захохотал.
— Если бы мне поручили… — Вильсон вдруг вспомнил девушку в спальне, и ему очень захотелось сказать: «Если бы мне поручили ту подозрительную часть твоих дел, которую ты держишь в тайне, мне бы работенки хватило!» Но он вовремя одумался и проговорил: — Впрочем, это не тема для общей беседы.
— Ладно, поговорим о другом; я чувствую, вы хотели подпустить мне какую-то шпильку, так что я рад переменить разговор. Как процветает ваша Жуткая Тайна? Господа, Вильсон задумал вытеснить с рынка все обыкновенное оконное стекло и заменить его стеклом с узорами от жирных пальцев; он собирается стать богачом — будет продавать это стекло по бешеным ценам коронованным особам Европы для украшения дворцов. Ну-ка, покажите свою коллекцию, Дэв!
Вильсон принес три стеклянные пластинки и сказал:
— Я прошу собеседника провести правой рукой по волосам, чтобы пальцы покрылись тонким слоем естественного жира, а затем приложить кончики пальцев к стеклу. На стекле отпечатается тончайшая паутина линий, и она может сохраниться навсегда, если уберечь стекло от трения о другие предметы. Начнем с тебя, Том!
— А ведь вы, кажется, уже раза два снимали у меня отпечатки пальцев?
— Правильно, снимал, но это было давно, когда тебе было лет двенадцать.
— Ага. Разумеется, с тех пор у меня все изменилось, а коронованным особам необходимо разнообразие!
Том провел всей пятерней по своим густым, коротко остриженным волосам, потом прижал поочередно каждый палец к стеклянной пластинке. Анджело сделал отпечатки своих пальцев на другой пластинке, Луиджи — на третьей. Вильсон подписал снизу имена, месяц и число и убрал свои стеклышки. Том хихикнул и сказал:
— Не мое дело вмешиваться, но если вы гонитесь за разнообразием, то вы зря испачкали одно стекло. Ведь у близнецов отпечатки одинаковые!