Том 7. Эстетика, литературная критика

Луначарский Анатолий Васильевич

II

Когда говорят о пролетарской культуре, то часто смешивают, к большому ущербу для ясности понятий, культуру социалистическую и культуру пролетариата, создаваемую этим классом в самой борьбе его, еще в недрах капиталистического строя.

Великий богослов Фома Аквинский умел выпукло и ярко начертать картину сходств и разниц между церковью торжествующей, собором святых и блаженных, и церковью борющейся, сонмом мучеников и вероисповедников.

Первая Ecclesia triumphans — вся исполнена светом победы, миром, согласием, блаженством. Ecclesia militans, напротив, вся отдана во власть испытаниям, частным поражениям, идущему сквозь страдания рвению. Там — град обретен, здесь — он взыскуем. Там все осуществлено,

здесь — все в зерцале гадания. Там — очевидность, здесь — только вера и надежда.

Такое деление присуще отнюдь не одной только церкви в христианском понимании, — оно присуще всякому движению, идущему под знаменем идеала. В социализме мы различаем с полной определенностью тот цветок, которым расцветет когда-то человечество, и тот процесс, которым гонится вверх, вопреки закону тяготения, тонкий и сравнительно неприглядный стебель. Социалистическая культура грядущего — культура общечеловеческая, внеклассовая, культура гармоничная, культура по типу своему классическая, в которой содержание, установившееся и развивающееся здоровым органическим процессом, получает вполне соответствующую форму.

Культура пролетариата борющегося — культура резко обособленная, классовая, построенная на борьбе, культура по типу своему романтическая, в которой содержание, напряженно определяющееся, обгоняет форму, ибо некогда заботиться о достаточно определяющей и совершенной форме для этого бурного и трагического содержания.

Всякий класс, как и всякая нация, достигшая своего расцвета, — классичны в своей культуре, всякий класс, в борьбе растущий, — романтичен, и романтизм его приобретает типичные черты «бури и натиска»; всякий класс, обреченный на распад и увядание, — романтичен по-другому, по типу романтики уныния и разочарования, по типу декаданса.

Но из того, что между культурой социалистической и культурой пролетарской по необходимости должно выясниться так много глубоких различий, не следует, чтобы между ними не было глубокого родства.

Ведь борьба идет именно за идеал культуры братства и полной свободы, именно за идеал победы над калечащим человека индивидуализмом, за расцвет коллективизма массовой жизни на началах не принудительности и не стадности, как это бывало порою в прошлом, а на началах совершенно нового, органического или, лучше, сверхорганического свободного и естественного слияния личности в сверхличные единства. Мало того что эти черты идеала не только диктуют уже и в юдоли борьбы известные формы сотрудничества, они и сами-то вырастают из особого положения пролетариата в капиталистическом строе, сделавшем его классом, наиболее организованным, наиболее внутренне единым.

Идеал не может вырасти на почве и из семени, ему абсолютно чуждых.

Методы и оружие, при помощи которых достигается идеал, не могут принципиально ему противоречить.

Тем не менее мы не имеем права требовать от культуры борющегося пролетариата не только той пышности плодов, того совершенства форм, той свободной грации победоносной силы, которая, конечно, проявится в грядущем, но мы имеем все основания ждать, что культуре пролетарской, именно как боевой, страдающей и стремящейся, будут присущи многие черты, вероятно совершенно немыслимые в общественном строе социализма торжествующего.

Но, прежде всего, имеет ли этот борющийся пролетариат какую-нибудь культуру?

Конечно, имеет. Во-первых, в марксизме он имеет почти главное, тонкий и мощный методисследования социальных явлений, фундамент социологии и политической экономии, краеугольный камень целостного философского мировоззрения. В этом смысле в интеллектуальной области пролетариат теперь уже обладает ценностями, которые с величайшим успехом могут выдержать сравнение с самыми блестящими завоеваниями человеческого разума.

Кроме того, в области политическойпролетариат во многих странах проявил огромный организующий талант. Это правда, что мертвый все еще держит

живого, что буржуазный парламентаризм, буржуазный национализм просочился в артерии молодого политического организма пролетарских партий и всего Интернационала. Но как ни остр переживаемый кризис, как ни страшна болезнь, о которой мы, левые социал-демократы, тревожно предупреждали еще в инкубационный ее период, как ни близки были многие к мысли, что болезнь эта смертельна, — уже теперь можно сказать с уверенностью, что она будет пережита, учтена, использована и что из страшного испытания политические организации пролетариата выйдут окрепшими и более влиятельными, чем когда-либо. Было бы преувеличением сказать, что в области экономическойборьбы достигнут тот идеал, который мыслители и тактики пролетариата начертали перед ним в области профессионального рабочего движения. Но кто не остановится в изумлении перед сложным и прекрасным зданием системы профессиональных организаций, еще не достроенным, но уже импонирующим и другу и врагу?

Почти так же мощно развертывались пролетарские кооперативы.

Штутгартский международный конгресс указал профессиональному движению социалистические цели и поднял его в своей знаменитой резолюции на один уровень с политической социалистической партией. ¹⁴

Копенгагенский съезд сделал почти то же для кооперативного движения. ¹⁵ И можно было надеяться, что съезд Венский ¹⁶ подчеркнет всю огромную, необъятную важность четвертой формы пролетарской культуры: борьбы просветительной.

Возникновение высших пролетарских школпри многих социалистических партиях, переход в руки социалистических организаций целого ряда народных университетов,вечерних и воскресных, все растущая масса всякого рода клубов,преследующих научные и эстетические цели, и. в особенности все более непосредственный подход через организацию юношества и отрочествак коренному и важнейшему вопросу об организации пролетарской низшей школы,об отыскании базиса для реформы пролетарской семьи,пролетарской кухни, из которой надо было освободить женщину, и пролетарской детской, до настоящего времени, увы! можно сказать, почти отсутствующей, — вот, говоря очень обще, перечисляя лишь важнейшее, — тот ряд вопросов, на который и теоретически и практически социалистический пролетариат начал давать соответственные ответы. До войны лишь немногие социал-демократы сознавали ту истину, которую так неопровержимо доказал Спенсер: а именно, что даже самое лучшее умственноепросвещение лишь в незначительной мере влияет на волю, если рядом с ним не идет организация жизни чувства. ¹⁷ Этическое и эстетическое воспитаниемолодых поколений пролетариата в духе социалистического идеала является абсолютной необходимостью. Тысячу раз права Роза Люксембург, когда говорит, что без ясного понимания этой задачи пролетарского самовоспитания мы вряд ли сдвинемся с места.

В этой области, которую суммарно можем назвать просветительной,в которой творчество пролетариата должно проявиться особенно ярко, сделано еще сравнительно мало. Потребность, однако, остро чувствовалась уже до войны, уже до войны началась работа в этом направлении, война же с такой режущей глаза ясностью показала пролетариату изъяны его культуры с этой важнейшей стороны, что мы вправе ожидать в близком будущем, несмотря на всеевропейское разорение, подъема энергии рабочего класса и его друзей именно в этом направлении.