Том 7. Только очень богатые
Шрифт:
— Что? — Сорча заерзала на стуле. — Ну, тогда я просто проходила мимо. Дверь была открыта, и я увидела…
— Ладно. — Я пожал плечами. — Предположим, вы шли в никуда, но тогда — откуда?
Она в явном раздражении моргнула несколько раз.
— Ну, кажется, я возвращалась из…
— Из комнаты Уоринга? — подсказал я.
Она беспечно рассмеялась:
— Ну конечно нет! Вы уже должны бы это знать, Дэнни. Как только что заметила Аманда, никто из нас не был таким извращенцем, как он… с этим жутким набором всяческих орудий в подвале. — Она передернулась, пожалуй, чересчур нарочито. — Никогда не вошла бы в комнату Уоринга! Я боялась, что он привез с собой и на отдых эти свои ужасные кнуты и цепи!
— Ну, что установили? — спросил Росс, поднимая на меня глаза.
— Очень хорошо. — Я повернулся на своем стуле так, чтобы оказаться напротив Сорчи, и жестко посмотрел на нее. — Выходит, что вы шли либо от глухой стены, либо к ней!
Глаза ее на мгновение сверкнули.
— Вы меня совсем запутали. Я уже просто и сама не знаю, что говорю!
— Но, однако, вы прекрасно знали, что делаете, когда выталкивали Чарли из окна! — прорычал я.
Она тонко взвизгнула, закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись.
— Вы все это всерьез, Дэнни? — спросил Росс удивленно.
— Мне кажется, он рехнулся, — насмешливо проговорила Аманда. — Просто сдвинулся со своего ничтожного умишка, который имеется у частного детектива!
— Послушайте, я сейчас расскажу вам все как было, и тогда мы увидим, что можно доказать, а что нет. Сорча пришла к Чарли в его комнату, и он был, как обычно, пьян. Полагаю, это не планировалось заранее. Может быть, он проковылял, шатаясь, к окну, и Сорча внезапно поняла, что, если она даже легонько подтолкнет его, он отправится в небытие.
— Дэнни, — иронично усмехнулся Росс, — вы как полагаете — мексиканская полиция сидела сложа руки, не проверив и не перепроверив эту версию?
— Конечно! — согласился я. — Но у Сорчи оказался в руках один козырь: было легко установить тот факт, что Чарли — пьяница. А любой пьяный может вывалиться из окна, это известно каждому, поэтому не абсурдно ли подозревать, что его подтолкнули? Но был кое-кто, кому было точно известно, что Чарли толкнули.
— Кто же это? — каркнул Рейнер.
— Это был Уоринг. Он находился в комнате напротив, и обе двери были открыты. Поэтому, когда он понял, что должно произойти, он схватил свой фотоаппарат и стал делать снимки.
— Чтобы потом с помощью этих фотографий начать шантаж, — с сомнением продолжила Дафне.
— Конечно! Для чего же еще? — кивнул я. — Уоринг в целях собственной безопасности постарался скрыть свой секрет от Сорчи. Возможно, он выждал пару месяцев после смерти Чарли, а затем отправил ей снимки и потребовал за молчание деньги.
Взгляд, который бросила на меня Сорча, был душераздирающим. Но я увидел, как ей удалось все же выдавить несколько скупых слезинок, хотя глаза ее сверкнули зеленым светом.
— Дэнни, — прошептала она убитым голосом, — не понимаю, как вы могли даже подумать такое! Я не выталкивала бедного Чарли из окна. — Она издала несколько рыдающих звуков. — Зачем ты причиняешь мне боль? Я наняла тебя, чтобы ты нашел мои драгоценности и вора, который их украл, а теперь ты… ты…
— Ваши драгоценности никто никогда не крал, мадам. Это была месть шантажисту и одновременно ловушка, в которую вы намеревались его заманить.
— Вы забыли обо мне, Дэнни. Я совсем запутался, — подал голос Росс, беспомощно пожимая плечами.
— Что значит — расставить ловушку, чтобы поймать шантажиста? — спросила Аманда.
— Очень просто. Шантажист требует денег и угрожает обнародовать фотографии. Сорча говорит ему, что еще не вошла в права наследства своего супруга и у нее пока нет таких денег, какие он требует. Она может заплатить их, когда будет полностью распоряжаться имуществом. Однако у нее есть старинные драгоценности, и она готова ему их выслать. Убедившись, что драгоценности у него, она немедленно обращается ко всем пятерым, клянясь каждому, что только ему сообщает тайну, как единственному, кому доверяет, и говорит, что ее драгоценности украдены в день смерти мужа, что она наняла частного детектива — меня, — чтобы найти вора.
Сорча прекрасно знала, что шантажист — один из пятерых приглашенных и что драгоценности у него. Она сказала, что нанимает меня для того, чтобы найти вора, но на самом деле она наняла меня, чтобы я нашел того, кто ее шантажировал. Потому что, как только она узнает, кто это, нетрудно будет от него избавиться.
— Но, мистер Бойд, — нервно кашлянул Росс, — почему тогда все мы получили по почте по одной драгоценности?
Я повторил то, что сказал накануне вечером Россу о том, что Уоринг начал паниковать и отправил украшения четырем остальным подозреваемым, считая, что, если драгоценности окажутся у всех пятерых, все они могут стать подозреваемыми — виноватыми или невиновными.
Когда я кончил говорить, Росс медленно кивнул:
— Да. В этом есть какая-то странная логика, но миссис Ван Халсден не могла убить Уоринга, ее в момент убийства не было даже в стране.
— Правильно. Уоринга погубила его собственная трусость. Он решил, что вся ситуация слишком сложна, чтобы он мог справиться с ней без чьей-либо помощи. И он решил привлечь компаньона. Компаньон же, в свою очередь, решил, что ему-то компаньон совсем не нужен, и убил Уоринга. Вот в чем причина, почему он даже не потрудился забрать ожерелье из изумрудов и бриллиантов, которое лежало в незапертом ящике стола Уоринга. Имея в своем распоряжении негативы фотографий, этот человек потенциально становился богатым, по крайней мере, до конца жизни Сорчи.
— Но ведь убийца и тот, кто стал новоявленным шантажистом, он равно мог оказаться и мужчиной и женщиной, не так ли, мистер Бойд? — спросил Росс.
— Конечно! Уоринга могли убить и мужчина, и женщина.
— Мне кажется, вам следует задать еще несколько вопросов Аманде, — проговорил Рейнер, и лицо его при этом стало очень жестким.
— Послушай ты, суперсутенер! — свирепо посмотрела на него Аманда. — У тебя что, и без того мало неприятностей?
— Есть один вопрос, на который ты должна ответить, Аманда, — резко перебил я ее. — Что явилось истинной причиной, из-за которой Уоринг хотел тебя видеть тем вечером?