Том 8. Дживс и Вустер
Шрифт:
— Привет, дорогая, — радостно воскликнул Билл, точно потерпевший кораблекрушение моряк, завидевший на горизонте парус. После того страшного испытания, которое он перенес в столовой, когда ушли дамы, любое лицо, если это не лицо капитана Биггара, показалось бы ему прекрасным, а лицо Джил — тем более.
Джил подняла на него глаза.
— Ну, привет, — отозвалась она.
Биллу показалось, что она встретила его довольно сдержанно, но это не убавило его жизнерадостности.
— А где все?
— Рори и Мук в библиотеке смотрят телетрансляцию банкета в канун Дерби.
— А
— А Рози, — ответила Джил ровным голосом, — пошла к разрушенной часовне. Она надеется побеседовать там с призраком леди Агаты.
Билл от неожиданности вздрогнул и сглотнул.
— Рози? — переспросил он.
— По-моему, ты так ее называешь, разве нет?
— М-м, ну да.
— А она тебя Билликен. Она твоя старая приятельница?
— Нет, что ты. Познакомился с ней когда-то летом в Каннах.
— Из ее рассказов за ужином про поездки при луне и купания под Райской скалой у меня сложилось впечатление, что вы были довольно близкими друзьями.
— Какое там! Вовсе нет. Просто знакомые, не более того.
— Понятно. Оба помолчали.
— Скажи, ты помнишь, — прервала наконец молчание Джил, — что я давеча говорила насчет того, чтобы ничего друг от друга не скрывать, если двое хотят пожениться?
— Я… Д-да… Помню.
— Мы согласились, что иначе и быть не может.
— Д-да… Ну конечно. Ясное дело.
— Я рассказала тебе про Перси, верно? И про Чарльза, и Скиффи, и Тома, и Блотто, — продолжала Джил, перечисляя героев своих забытых романов. — Мне и в голову не приходило скрыть от тебя, что я уже была один раз помолвлена до тебя. Почему же ты прятал от меня эту Спотсворт?
Биллу показалось, что за один летний день на одного в общем-то неплохого парня, никому не желающего зла и со всеми старающегося поступать по-хорошему, жестокая судьба обрушила слишком много неприятностей. Тот малый — Шекспир, кажется, но надо будет уточнить у Дживса, — который писал про пращи и стрелы яростной судьбы, [23] знал, что говорил. Вот именно что пращи и стрелы.
23
…пращи и стрелы. — Слова Гамлета из знаменитого монолога «Быть или не быть?».
— Не прятал я от тебя эту Спотсворт! — горячо возразил он. — Просто к слову не приходилось. Да Господи! Когда сидишь с любимой девушкой, держишь ее за ручку и шепчешь ей на ушко ласковые слова, разве можно вдруг сменить тему и сказать: «Да, между прочим, была одна женщина, с которой я познакомился несколько лет назад в Каннах, и по этому вопросу я хочу теперь произнести несколько слов. Для начала — про поездку в Сан-Тропез».
— При свете луны.
— Разве я виноват, что светила луна? Меня не спрашивали. А что до купания под Райской скалой, то тебя послушать, можно подумать, будто мы были с ней одни у этой чертовой скалы, и вокруг ни души. Ничего подобного, как раз наоборот. Когда ни сунешься в воду, там всегда кишмя кишело великими князьями в изгнании и вдовствующими аристократками самых строгих правил.
— И
— Не вижу в этом ничего странного.
— А я вижу. А еще страннее, что когда Дживс пришел и объявил о прибытии некоей миссис Спотсворт, ты только буркнул что-то малосодержательное и замолчал, как будто первый раз о такой слышишь. Разве не естественнее было бы сказать: «Миссис Спотсворт? Вот так так! Уж не та ли самая это дама, с которой я пару лет назад в Каннах поддерживал отдаленное знакомство? Я тебе о ней не рассказывал, Джил? Мы с нею катались при луне, но, разумеется, на приличном расстоянии».
Настал миг Биллова торжества.
— Нет! — провозгласил он. — Совсем не было бы естественно, если бы я сказал: Миссис Спотсворт? Вот так так, и так далее. И сейчас объясню, почему. Во время нашего с ней знакомства… отдаленного, повторяю, как все знакомства, которые заводят в Каннах и прочих курортных местах… ее фамилия была Бессемер.
— Вот как?
— Именно так. Б-Е-С-С-Е-М-Е-Р. А каким образом она превратилась в Спотсворт, я еще даже не выяснил.
Тут вошел Дживс. Долг требовал от него в эту самую минуту собрать и вынести кофейные чашки, а требования долга никогда не оставались у этого замечательного человека в небрежении.
Его приход положил конец разговору, и Джил, у которой еще было что сказать на обсуждаемую тему, просто встала и подошла к двери на террасу.
— Мне надо идти, — проговорила она спокойно, хотя все еще довольно сдержанно.
— Ты что, уже уходишь? — удивился Билл.
— Я только домой за вещами. Мук пригласила меня ночевать.
— Да благословят ее небеса! Что значит, умная девушка.
— Ты одобряешь ее приглашение?
— По-моему, это замечательно.
— Ты уверен, что я не помешаю?
— Ну что за вздор! Хочешь, я схожу с тобой?
— Нет, конечно. Ты же хозяин дома и принимаешь гостей. Она вышла, а Билл, проводив ее любящим взглядом, вдруг спохватился и вздрогнул. Что такое должен был означать ее вопрос: «Ты уверен, что я не помешаю?» Просто так она это сказала, из вежливости, или со зловещим подтекстом?
— Женщины — странные существа, Дживс, — проговорил он, вздыхая.
— Да, милорд.
— Чтобы не сказать, загадочные. Говорят одно, а что подразумевают, никогда не поймешь.
— Да, крайне редко, милорд.
Билл мгновенье помолчал, размышляя.
— Вы наблюдали за мисс Уайверн, когда она выходила в эту дверь?
— Не очень внимательно, милорд.
— Как она, на ваш взгляд, держалась, странно?
— Затрудняюсь ответить, милорд. Мое внимание было сосредоточено на чашках.
Билл снова погрузился в раздумья. Неопределенность действовала ему на нервы. «Ты уверен, что я не помешаю?» Был ли в ее голосе язвительный призвук, когда она задавала этот вопрос? От этого все зависело. Если не было призвука, хорошо. Но если был, тогда дела обстоят неважно. Такой вопрос да еще язвительный призвук вместе могут означать только одно: его разъяснения Спотсворт-Каннского эпизода не возымели успеха, и она по-прежнему питает подозрения, совершенно не достойные такой девушки, как Джил.