Вошла, вздыхая, в светлый храм,Устало стала на колени.Звучали царские ступени,Синел отрадный фимиам.Горели пред распятьем свечи,И благостно глядел Христос.Нe обещал он с милым встречи,Но утешал восторгом слёз.И Он терпел за раной рану,И был безумными убит.«Я биться головой не стануО тихий холод тёмных плит!»Стояла долго и молилась,Склонившись у пронзённых ног.Тоска в покорность претворилась:«Да будет так, как хочет Бог!»
В лазарете
Вынес я дикую тряску Трудных
дорог.Сделали мне перевязку. Я изнемог.Стены вокруг меня стали, С тьмою слиты,Очи твои засияли, — Здесь, милосердная, ты.В тихом забвении жизни, Зла и страстей,Рад я вернуться к отчизне Вечной моей.Но от меня заслоняя Муку и зной,Тихой улыбкой сияя, Ты предо мной.Тихо шепнула три слова: «Ты не умрёшь».Сердце поверить готово В нежную ложь.
Генриетта
Генриетта, Генриетта!Я зову.Спряталась ли где-тоТы в траву?Стариков не видно,Сад их нем,Дом, — глядеть обидно! —Кем разрушен, кем?Генриетта, Генриетта,Где же ты?Помнишь это лето,Как с тобою мы гулялиВ чистом поле и сбиралиТам цветы?Где дорогаВдаль вела,У порогаТы меня ждала,Так светла и весела.Генриетта, Генриетта,Ты была легко одета,В белый шёлк одета.Жемчуг был на шее,Но твоя красаЖемчуга милее.Ты беспечно улыбалась,Звонко, звонко ты смеялась,И в ту пору развеваласьЗа спиной твоя коса.Ты любила быть простою,Как весна,Так светла душою,Так ясна.Мы играли,Мы шутили,Мы друг друга догоняли,И ловили,И сбиралиВ это летоМы цветы.Генриетта, Генриетта,Где же ты?Генриетта зналаВсе дороги, все пути.Где и как пройти,Генриетта знала.Ей пруссак сказал: «Веди!»Генриетта побежалаВпереди,Путь пруссакам указалаПод шрапнели,На штыки,Но убить успелиГенриетту пруссаки.Генриетта, Генриетта,Если есть у Бога лето,Если есть у Бога рай,Ты в раю играй.
Небо голубое (1921)
«Измотал я безумное тело…»
Измотал я безумное тело,Расточитель дарованных благ,И стою у ночного предела,Изнурен, беззащитен и наг.И прошу я у милого бога,Как никто никогда не просил:«Подари мне еще хоть немногоДля земли утомительной сил.Огорченья земные несносны,Непосильны земные труды,Но зато как пленительны весны,Как прохладны объятья воды!Как пылают багряные зори,Как мечтает жасминовый куст!Сколько ласки в лазоревом взореИ в лобзании радостных уст!И еще вожделенней лобзанья,Ароматней жасминных кустовБлагодатная сила мечтанийИ певучая сладость стихов.У тебя, милосердного бога,Много славы, и света, и сил.Дай мне жизни земной хоть немного,Чтоб я новые песни сложил!»
13 июня 1917 Княжнино, под Костромой
Утомительные дали
«Мне боги праведные дали…»
Мне боги праведные дали,Сойдя
с лазоревых высот,И утомительные дали,И мед укрепный дольных сот.Когда в полях томленье спело,На нивах жизни всхожий злак,Мне песню медленную спелоМолчанье, сеющее мак.Когда в цветы впивались жалаПремудрых медотворных пчел,Серпом горящим солнце жалоСозревшие колосья зол.Когда же солнце засыпалоНа ложе облачных углей,Меня молчанье засыпалоЦветами росными полей,И вкруг меня ограды стали,Прозрачней чистого стекла,Но тверже закаленной стали,И только ночь сквозь них текла,Пьяна медлительными снами,Колыша ароматный чад.И ночь, и я, и вместе с намиТомились рои вешних чад.
«Я люблю весной фиалки…»
Я люблю весной фиалкиПод смеющейся росой,В глубине зеленой балкиЯ люблю идти босой,Забывая пыль дорогиИ лукавые слова,Высоко открывши ноги,Чтоб ласкала их трава.Опустившись по ложбинкам,Через речку вброд брести,Выбираться по тропинкамНа далекие пути,Где негаданны и новы,Как заветная земля,И безмолвные дубровыИ дремотные поля.
26 мая 1888
«На свете много благоуханной и озаренной красоты…»
На свете много благоуханной и озаренной красоты.Забава девам, отрада женам — весенне-белые цветы.Цветов весенних милее жены, желанней девы, — о них мечты.Но кто изведал уклоны жизни до вечно темной, ночной черты,Кто видел руку над колыбелью у надмогильной немой плиты,Тому понятно, что в бедном сердце печаль и радость навек слиты.Ликуй и смейся над вещей бездной, всходи беспечно на все мосты,А эти стоны: «Дышать мне нечем, я умираю!» — поймешь ли ты?
4 мая 1916 Таганрог — Ялта
«Спокойно и просто…»
Спокойно и простоИду в неоглядную даль. У каждого мостаРучейно проблещет печаль. Но верную сладостьПознал я в просторе дорог, Где умная радостьТаится в круженьи тревог. И если морокаСовьет перелетную пыль, Я с властью пророкаПодъемлю дорожный костыль. Всю нечисть земнуюСберет ли грохочущий гром, Врага зачаруюМоим кипарисным крестом
22 июня 1916 г.
«Дорожки мокрые бегут…»
Дорожки мокрые бегут,Свиваяся по рыжеватым травам,И небеса о вечности не лгут, Завешаны туманом ржавым Глотая мимолетный дымНеторопливого локомотива, Поля молчат, а мы скользимПо неуклонным рельсам мимо, мимоКак бессознателен их тусклый сон, Так слепо и стремленье наше,Но если цели нет в дали времен, То есть напиток в дивной чаше,Что опрокинута в творящий миг Над милою землею нашей, Которую сам Бог воздвигНеистощимою любуясь чашей.
1 октября 1916 г.
«Улыбались, зеленея мило, сосенки…»
Улыбались, зеленея мило, сосенки Октябрю и Покрову, А печальные березынькиВесь убор сронили в ржавую травуАх, зеленые, веселые бессмертники, Позавидую ли вам? Разве листья-кратколетникиНаклонять не слаще к свежим муравам?И не слаще-ль вместе с нашей темной матерью Умирать и воскресать? Разве сердцу не отраднееО былом, о вешнем втайне помечтать?