Том 8
Шрифт:
Что же остается в таком случае?
Остается одно: победив в военном отношении фракцию крупной буржуазии, подчиниться политически этой самой фракции и поплестись в хвосте за ней, если, конечно, рабочий класс Польши и революционная часть польского крестьянства не возьмутся в ближайшее время за дело революционного преобразования польского государства и не прогонят прочь обе фракции польской буржуазии — и фракцию Пилсудского, и фракцию познанцев.
В связи с этим встает вопрос о польской коммунистической партии. Как могло случиться, что революционное недовольство значительной части рабочих и крестьян в Польше пошло водой на мельницу Пилсудского, а не коммунистической партии Польши? А случилось это, между прочим, потому, что польская коммунистическая
Недавно я читал в нашей советской прессе статью тов. Тельмана, [57] члена Центрального Комитета коммунистической партии Германии, о польских делах. Тов. Тельман касается в этой статье позиции польских коммунистов, выдвинувших лозунг поддержки войск Пилсудского, и критикует эту позицию, как нереволюционную. Я должен признать, к сожалению, что критика, данная тов. Тельманом, абсолютно правильна. Я должен признать, что наши польские товарищи допустили в данном случае грубейшую ошибку.
57
Имеется в виду статья Эрнста Тельмана “О тактике польской компартии”, напечатанная в “Правде” № 123, 30 мая 1926 года. — 172.
Это все, что хотел я сообщить вам, товарищи, о делах в Англии, в связи с общей забастовкой, и о последних событиях в Польше. (Бурные аплодисменты.)
“Заря Востока” (Тифлис) № 1197, 10 июня 1926 г.
Ответ на приветствия рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе 8 июня 1926 г
Товарищи! Позвольте, прежде всего, принести товарищескую благодарность за приветствия, произнесенные здесь представителями от рабочих.
Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и все, что угодно. Все это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я еще не собираюсь умирать.
Я вынужден поэтому восстановить подлинную картину того, чем я был раньше и кому я обязан нынешним своим положением в нашей партии.
Тов. Аракел [58] сказал здесь, что в прошлом он считал себя одним из моих учителей, а меня своим учеником. Это совершенно правильно, товарищи. Я, действительно, был и остаюсь одним из учеников передовых рабочих железнодорожных мастерских Тифлиса.
Позвольте обратиться к прошлому.
Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Это было лет 28 тому назад. Я вспоминаю, как я на квартире у т. Стуруа в присутствии Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей), Чодришвили, Чхеидзе, Бочоришвили, Нинуа и др. передовых рабочих Тифлиса получил первые уроки практической работы. В сравнении с этими товарищами я был тогда молодым человеком. Может быть, я был тогда немного больше начитан, чем многие из этих товарищей. Но, как практический работник, я был тогда, безусловно, начинающим. Здесь, в кругу этих товарищей, я получил тогда первое свое боевое революционное крещение. Здесь, в кругу этих товарищей, я стал тогда учеником от революции. Как видите, моими первыми учителями были тифлисские рабочие.
58
А. Окуашвили
Позвольте принести им мою искреннюю, товарищескую благодарность. (Аплодисменты.)
Я вспоминаю, далее, 1907–1909 годы, когда я по воле партии был переброшен на работу в Баку. Три года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня, как практического борца и одного из практических местных руководителей. В общении с такими передовыми рабочими Баку, как Вацек, Саратовец, Фиолетов и др., с одной стороны, и в буре глубочайших конфликтов между рабочими и нефтепромышленниками —
Позвольте принести мою искреннюю, товарищескую благодарность моим бакинским учителям. (Аплодисменты.)
Наконец, я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран — тов. Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих— освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил свое третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции.
Позвольте принести свою искреннюю, товарищескую благодарность моим русским учителям и склонить голову перед памятью моего великого учителя — Ленина. (Аплодисменты.)
От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества.
Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести. (Аплодисменты, переходящие в бурную овацию.)
“Заря Востока” (Тифлис) № 1197, 10 июня 1926 г.
Об Англо-Русском комитете единства [59]
Речь на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 15 июля 1926 г. [60]
Товарищи! Мы переживаем период собирания сил, период завоевания масс и подготовки пролетариата для новых боев. Но массы находятся в профсоюзах. А профсоюзы на Западе, большинство из них, являются теперь более или менее реакционными. Как же нам быть с профсоюзами? Должны ли мы, можем ли мы, коммунисты, работать в реакционных профсоюзах? По сути дела именно этот вопрос поставлен перед нами Троцким в его письме, напечатанном недавно в “Правде”. В этом вопросе, конечно, нет ничего нового. Он был поставлен еще раньше Троцкого, лет пять назад, “ультралевыми” в Германии. Но Троцкий нашел нужным поставить его вновь. Как же он отвечает на него? Позвольте привести цитату из письма Троцкого.
59
Англо-Русский комитет единства был создан по инициативе ВЦСПС на англо-советской профсоюзной конференции, состоявшейся 6–8 апреля 1925 года в Лондоне. В состав Англо-Русского комитета входили председатели и секретари ВЦСПС и Генсовета английского конгресса тред-юнионов и, кроме того, по три члена от каждой из этих организаций. Комитет прекратил свое существование осенью 1927 года из-за предательской политики реакционных лидеров английских тред-юнионов. — 176.
60
Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) происходил 14–23 июля 1926 года. Пленум обсудил сообщение Политбюро о решениях, принятых им в связи с английской всеобщей забастовкой и событиями в Польше и Китае, и доклады: об итогах перевыборов Советов, по делу Лашевича и др. и о единстве партии, о жилищном строительстве, о хлебозаготовительной кампании. На пленуме И.В. Сталин выступал с речами по сообщению Политбюро о решениях, принятых им в связи с событиями в Англии, Польше и Китае, по докладу. Президиума ЦКК ВКП(б) по делу Лашевича и др. и о единстве партии и по другим вопросам. Пленум одобрил деятельность Политбюро ЦК и делегации ВКП(б) в ИККИ по международному вопросу и принял ряд решений по важнейшим вопросам общегосударственного и хозяйственного строительства, внутрипартийной жизни и положения рабочих. Пленум исключил Зиновьева из членов Политбюро ЦК. (Резолюции пленума см. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. II, 1941, стр. 103–121.). — 176.