Том II: Отряд
Шрифт:
Аш сообразила, что так сжимает руку Фарис, что той, должно быть, больно, и смущенно уставилась в пол. Она дышала часто, словно после бега, и в груди жгло.
— Черти траханые, ну, не доходит до меня! — Она подняла взгляд на лицо Фарис, подумала: «Ей лет девятнадцать-двадцать, как и мне» и удивилась, с какой стати визиготка вдруг показалась ей такой юной.
— Значит, и двадцати лет не понадобится до следующей Фарис, — размышляла вслух Аш. Ее голос тускло звучал в холодной комнате. — Не будь сейчас Леофрик безумней мартовского зайца,
Фарис возразила:
— Могу сказать тебе, что сделал бы лорд Гелимер, если бы поверил в Дикие Машины. Он счел бы их за более совершенную форму каменного голема, решил бы, что эти мудрые голоса войны посоветуют ему, как распространить империю на все цивилизованные земли. И он попытался бы построить новые каменные големы и вывести новых Фарис, чтобы иметь десятки machina rei militaris вместо одной.
— Милый Христос!
Рука Фарис в руке Аш согрелась и стала влажной. Аш чуть разжала пальцы и спросила, не сводя взгляда с Аделизы:
— А Дом Леофрика мог бы построить новых каменных големов?
— Вполне возможно. Со временем. — Фарис пожала плечами. — Если будет жив мой отец Леофрик.
— О Иисусе, — вздохнула Аш, остро ощутив холод в кончиках пальцев, запах немытых тел, приглушенный холодом и звезды за окном. — Туркам это не понравится. Да никому не понравится. Машина, которая может говорить с великими демонами южных пустынь… они не успокоятся, пока тоже не обзаведутся такой. А заодно и французы, англичане, русские…
Фарис рассеянно проговорила, наблюдая за Аделизой:
— Даже если бы все наши знания были утеряны, Леофрик мертв и его Дом уничтожен и остался бы только один каменный голем — они не допустили бы, чтобы им владели мы…
— Они не успокоятся, пока не захватят Карфаген и не уничтожат его полностью.
— Но Гелимер нам не поверит. Он думает, все это заговор Дома Леофрика. — Фарис задрожала под своим одеялом и глухо закончила: — А я не могу больше ничего сделать для спасения визиготской империи. Мне остается только сидеть здесь и гадать, доживу ли я до утра.
— Думаю, доживешь. Ты порассказала Ла Маршу немало полезного.
Для нее самой это прозвучало фальшиво. Аш встретила взгляд Аделизы и наконец позволила себе признать: «Я стою в одной комнате с этой женщиной, и она безоружна, а при мне меч и кинжал. Будь ее смерть свершившимся фактом, Флоре пришлось бы смириться. И вполне возможно, не было бы никакой гражданской войны».
Она ожидала агонии нерешительности.
«Убить ее. На глазах ее матери, ее сестры? Моей сестры. Она — моя сестра. Что бы там ни было, это моя кровь.»
Вместо этого напряжение сменилось теплой расслабленностью. Аш грубовато пошутила:
— Милый Зеленый Христос! — Тебе больше не о чем беспокоиться, что ты гадаешь, не пришла ли твоя
Она снова на мгновение прикрыла руками лицо и снова взглянула на визиготку.
— Дело в Флориане. Ты понимаешь, опасность грозит Флориан. Я не могу допустить этого. — Слова не шли с языка, от тяжелой усталости она запиналась и начала беспомощно размахивать руками. — Ты не можешь закрыться от них?
— От Диких Машин?
— Закрыться. Не слушать.
Лицо Фарс, смутно видимое в свете лампады, выражало смесь страха и недоумения.
— Я их… чувствую. Я сказала королю-калифу, что не слышу каменного голема, и это правда: я ни словом не обменялась с ним за эти пять недель. Но я его чувствую. И через него — Machinae Ferae… это чувство…
— Будто давит, — подхватила Аш. — Словно кто-то заставляет тебя…
— Ты не смогла противиться им, когда они заговорили с тобой через каменного голема, в Карфагене, — тихо сказала Фарис. — А их сила растет, тьма ширится, они достанут меня и здесь; они используют меня, чтобы изменить…
— Если умрет Флориан. — Аш снова присела и осторожно погладила жирные седые волосы Аделизы. Женщина настороженно замерла. Аш продолжала тихонько гладить ее по голове и говорила: — Дело в Флориан. Я не могу допустить, чтобы ты угрожала ей. Если ты останешься в живых, и Дикие Машины используют тебя…
— Во время осады я пробовала разорвать связь с machina rei militaris, — призналась Фарис. — Я прибегла к помощи священника-раба, который не мог бы никому рассказать. Да ему и не поверили бы… Он молился, но голос машины оставался со мной.
— И я тоже! — Рука Аш замерла. — Я тоже пробовала! И у меня тоже ничего не вышло!
Обе удивленно рассмеялись, схватившись за руки. Аделиза глазела на них, переводя взгляд с лица на лицо, и вдруг тоже засмеялась каркающим смехом.
— Такая же! — торжествующе выговорила она, указывая то на одно, то на другое лицо. — Такая же!
Аш прикусила язык. Это вышло совсем нечаянно. Ужасно больно, до крови. «Пожалуйста, — думала Аш, — ну скажи, что ты меня знаешь».
Толстая старуха протянула руку и погладила волосы Фарис. Потом потянулась к Аш. У той сжалось что-то в животе. Пухлый мягкий палец коснулся ее лица, погладил по щеке, замер на шрамах и отдернулся.
— Такая же? — удивленно повторила Аделиза. У Аш на глазах выступили слезы, но щеки остались сухими. Она нежно коснулась руки Аделизы и встала.
— Может, и есть еще такие же, как ты, — сказала она Фарис, — но если бы ты вернулась и уничтожила каменного голема… другой machina rei militaris у них нет. Тогда они оказались бы отрезаны. Дикие Машины. И пришлось бы им дожидаться нового Гундобада или Радоника, чтобы построить новую машину. Это потрудней, чем плодить ублюдков.