Том Стволер
Шрифт:
Рокси кивает.
Боксфорд выходит на лестницу. Встает за спиной моей новой мамы, кладет руку мне на плечо. Держит меня за плечо, говорит:
— Только пока не вернутся твои настоящие мама и папа.
Я киваю. У меня есть медвежонок. Рокси смотрит на медвежонка, говорит:
— Это кто у тебя?
— Клоун Подушкин Налог.
— Его так зовут? Клоун Подушкин Налог?
Я киваю.
— Можно просто Подушкин.
— Забавное имя для плюшевого медвежонка. — Рокси смотрит на Боксфорда. — Забавное имя для плюшевого медвежонка,
Боксфорд кивает.
— Он симпатичный, твой медвежонок. — Рокси говорит: — А что у него с глазами?
— Их разрезали, — говорю.
— А где его лапы?
— Ему их отрезали. Они тут, у меня. — Я встаю, достаю из кармана медвежонкины руки, которые лапы.
— Хочешь, я их пришью?
— Рокси шьет костюмы для театра. Там есть очень сложные.
Рокси встает.
— Давай я их пришью. И глаза тоже починим.
Мы все заходим в комнату — и я, и Рокси, которая чернокожая тетенька, и большой чернокожий дяденька Боксфорд, который еще Коробок. Только он никакой не дяденька, а молодой человек. Мы заходим в комнату. Это спальня, она очень большая. Там висит много костюмов. Они там везде. И на кровати тоже.
Рокси берет костюм, держит его в руках.
— Этот еще не закончен.
Это костюм в виде платья с цветами. Цветы как будто сейчас упадут. Ну, как будто они отцвели и уже осыпаются.
Я держу своего медвежонка. Это мой медвежонок.
— Рокси, ты почини ему медвежонка.
Рокси достает швейную машинку. Она была спрятана под костюмами. Рокси бросает костюмы на пол. Они еще не закончены. А под костюмами спрятана швейная машинка. Она похожа на черную руку с иголкой, которая шьет. Рокси включает швейную машинку. Я видел такую в одном магазине.
Боксфорд говорит:
— Сейчас Рокси починит тебе медвежонка. Твоего Клоуна Подушкина.
Я смотрю на Клоуна Подушкина.
Рокси стучит себя по коленям.
Я кладу Клоуна Подушкина ей на колени.
— Давай его лапы.
Я достаю из кармана медвежонкины руки, которые лапы, даю их Рокси.
Рокси берет смешную иголку. Я ни разу не видел такую иголку. Она похожа на рожки. Эта такая специальная иголка, чтобы распарывать швы. Рокси распарывает медвежонку живот. Там внутри что-то белое, похожее на вату.
Боксфорд похлопывает по кровати.
Я сажусь на кровать рядом с Боксфордом.
Рокси вынимает из медвежонка набивку. Ну, которая была внутри. Она белая, это кровь медвежонка. Рокси кладет набивку прямо на костюмы, которые еще не закончены. Рокси распарывает медвежонку голову. Сует палец в дырку, где раньше был глаз. А теперь там разрез крест-накрест. Рокси берет иголку, продевает в иголку нитку и зашивает разрез.
Мы с Боксфордом сидим смотрим.
А потом.
В другой комнате.
Звонит телефон. Боксфорд спрашивает у Рокси:
— Я возьму трубку?
— Если несложно. Я тут медведя чиню, не могу подойти. Скажи, что мне некогда. Потому что мне надо чинить медведей.
— Может быть, это мой папа. Я попросил его мне позвонить. По поводу… в общем, ты знаешь, по поводу чего. — Боксфорд встает и выходит из спальни. Идет вниз. В комнату, где телефон. Он берет трубку и говорит — Привет, это дом Рокси. А, привет, папа. Да, ты меня здесь застанешь, потому что я здесь. Я практически здесь живу. Практически.
Рокси смеется.
Я сижу на кровати. Боксфорд в другой комнате разговаривает по телефону. Здесь все слышно, что он говорит. Он говорит в телефон:
— Папа, ты знаешь, чем я хочу заниматься.
Рокси шьет.
— Конечно, папа. Я хочу поступить в театральную школу. Хочу пойти по твоим стопам.
Рокси смеется и шьет.
— Папа, если ты сам все знаешь, тогда зачем спрашиваешь?
Рокси шьет, зашивает разрезанные глаза.
— Я не хочу кончить в какой-нибудь дремучей любительской студии. Вот почему мне действительно важно поступить в театральную школу.
Рокси кивает.
— Но, папа. У меня нет вообще ничего. Нельзя начинать вообще с нуля. Мне нужно хорошее образование. — Боксфорд долго молчит, не говорит ничего. А потом говорит: — И надо, чтобы ты за меня заплатил.
Рокси смотрит на меня. Делает непонятное лицо. Оно слишком сильно накрашено, и поэтому непонятно, какое на нем выражение.
Боксфорд кладет трубку на место. Поднимается вверх по лестнице. Громко топает. Похоже, он сердится. Он не заходит в комнату. Идет вниз по лестнице. Открывает переднюю дверь, на улицу. Боксфорд не выходит на улицу. Он громко хлопает дверью и опять поднимается вверх по лестнице. Заходит в спальню. Садится рядом со мной на кровать. Кладет руки на колени. Они большие и черные. Боксфорд смотрит на свои руки. Потом поднимает глаза. Смотрит на Рокси и говорит:
— Это папа звонил.
— И чего?
— И ничего. — Боксфорд сидит, сложив руки на груди. — Сказал, что не станет платить за меня.
— Просто он хочет, чтобы ты сам всего добивался в жизни. Своими силами. А ты не спросил, может быть, он даст взаймы?
Боксфорд качает головой.
— Нет. Сказал, что не даст. Сказал, что на данное время не располагает лишними средствами.
— Тогда тебе нужно найти работу. Я, конечно, работаю, шью костюмы, но я не могу содержать нас обоих. Нам просто не хватит.
Боксфорд кивает. Не улыбается.
Медвежонок уже почти готов. Рокси завязывает узелок и откусывает нитку. Нитка пачкается в помаде.
— У папы три дома. Хрен его знает, зачем ему целых три. Он полжизни просиживает в сортире.
Рокси смеется.
— Зачем человеку сразу три дома?! Так не бывает, чтобы сразу три дома. Да, я знаю, он толстый, и тем не менее… Даже если он сядет в одном половиной задницы, а другой половиной — в другом, все равно остается еще целый дом.
Рокси берет коробку, где пуговицы. Достает две пуговицы. Показывает их мне.