Томас Дримм. Война с деревьями начнется тринадцатого
Шрифт:
– Негодяи! – отчетливо произносит президент, тряся подбородком.
– Наши специалисты-ботаники определили скорость распространения эпидемии, – продолжает министр зеленых насаждений. – По предварительным оценкам, растения общаются друг с другом с помощью химических сигналов и волн, выделяя пыльцу, которая распространяется на расстояние до шести метров. Время, за которое одно дерево передает другому вирусную информацию, мы оцениваем в тридцать минут.
– Каковы симптомы заболевания? – спрашивает министр здравоохранения.
Лили Ноктис смотрит прямо на меня, и в ту же секунду воздух
– Исходя из ситуации, я прошу объявить военное положение и предоставить армию в мое полное распоряжение.
Генерал Неттер, министр мира, так резко вскакивает, что все его медали дружно звякают.
– Это еще зачем? – кричит он.
– Необходимо лишить деревья неприкосновенности. Ведь по Закону об экологии на сруб каждого ствола нужно получать разрешение администрации. Это практически невозможно. Что касается ваших войск, генерал, они предназначены для войны с людьми, а не с деревьями. Необходимо, чтобы ваши солдаты подчинялись моим ботаникам, иначе нам не избежать поражения. Вспомните, что произошло во всем остальном мире.
Пальцы генерала нервно сжимают край стола. Посреди молчания вдруг открывается дверь, и на пороге появляется официант. Он ставит перед президентом корзинку с круассанами, на которую тот смотрит с большим удивлением.
По знаку Эдгара Клоуза начальник протокола приводит в действие экран, скрытый в стене. На экране появляется трехмерная голографическая карта страны. Границы, лишенные защиты Аннигиляционного экрана, охвачены зелеными джунглями, разрастающимися прямо на глазах. Как при ускоренной съемке.
– Наш единственно возможный контрудар – это огонь. Если сжечь лесную полосу шириной двадцать километров вдоль всей границы, мы остановим эпидемию.
– Какую эпидемию? – спрашивает президент.
– Министерство зеленых насаждений получает все полномочия и будет нести полную ответственность за операцию! – внезапно решает Освальд Нарко Младший. – Война объявлена. Это единственное решение, папа. Ты согласен?
– Не возражаю, можешь доесть круассаны, – подтверждает тот.
Вице-президент смотрит на Лили Ноктис. Она одобрительно кивает ему, а затем предлагает, чтобы национальный новостной канал немедленно начал передавать информацию о ходе войны в прямом эфире в режиме нон-стоп. Тогда люди будут находиться в постоянном страхе, и этот страх, накопленный в чипах, можно будет использовать вместо потерянной энергии.
– Согласен, – говорит министр госбезопасности, немного раздосадованный тем, что эта мысль пришла в голову не ему.
От имени отца, который уже заснул, вице-президент принимает это предложение при единогласной поддержке министров.
Я перестаю понимать происходящее. Лили Ноктис – моя союзница. Она помогла мне разрушить Аннигиляционный экран, чтобы освободить души умерших. Она говорила, что в интересах демократической революции, которую она готовит, надо скрывать правду о происходящем. Избегать паники,
Мой взгляд затуманивается, изображение размывается. Я вдруг оказываюсь в пустом кинозале и смотрю что-то вроде краткой истории своей жизни. Вот события последней недели: воздушный змей обрушивается на голову профессора Пиктона; я прячу его тело; мой плюшевый медведь начинает говорить голосом убитого ученого, убеждая меня завершить то, что он не успел, разрушить его изобретение – Аннигиляционный экран, который правительство использовало в своих целях.
Я обращаюсь за помощью к моей соседке Бренде Логан – она взрослая и к тому же врач, – чтобы та объяснила мне научные откровения плюшевого медведя; мы становимся сообщниками во время менбольного матча; она пытается освободить моего отца – пленника шестого отдела; танцует с Оливье Ноксом, стараясь сделать его нашим сторонником; пишет маслом на холсте огромный дуб, который оживает и тянет к ней ветки; помогает мне запустить программу, уничтожающую Аннигиляционный экран… Мелькают другие эпизоды, в которых меня нет. Я не узнаю свои воспоминания. И понимаю, что они и правда уже не мои, а Бренды.
Я нахожусь позади экрана в камере электронных пыток. На Бренде шлем с электродами, она прикована к металлическому диску-платформе, который медленно вращается. Сейчас мучают мозг Бренды, чтобы получить энергию из ее страха. Но страха нет. Бренда сопротивляется, и машина получает только ее воспоминания, не наполненные никакими эмоциями.
– Смелая девушка, ничего не скажешь! – комментирует голос Лили Ноктис. – Но она заблуждается: если мы не сможем извлечь из нее энергию, то мы ее просто устраним. И в этом будешь виноват ты, Томас. Она защищает тебя. По крайней мере, она так думает. Я заставляю тебя смотреть на мучения Бренды, чтобы ты захотел ее освободить.
Внезапно вокруг наступает тьма. Я вижу только сияние зеленых глаз.
– Ты проснешься и все забудешь, – продолжает голос Оливье Нокса. – Таково правило игры.
– Нам нужен герой, Томас, – добавляет Лили, – и этот герой – ты. Человек, который развязывает катастрофы и, борясь с их последствиями, усугубляет всё еще больше. Пора, возвращайся в реальность, тебя ждут новые сюрпризы.
4
Я внезапно просыпаюсь. Дженнифер пихает меня локтем в бок, давая понять, что сейчас не время дрыхнуть. Одноклассники размахивают ручками с вакциной.
– Шприц к руке! – орет учитель ОБЖ. – По моей команде прикладывайте и нажимайте!
Все подчиняются. Я вопросительно смотрю на Дженнифер. Только что она была против прививки.
– Ты не слышал, что он сказал? – шипит она сквозь зубы. – Всех, кто откажется от вакцинации, выгонят из коллежа. Я не собираюсь портить себе будущее!
Я не пытаюсь ее разубедить. У нас нет никакого будущего. Наш коллеж – это отстойник для бедняков, неудачников и тех, кто бунтует против власти. Вдобавок Дженнифер предстоит всю жизнь выплачивать штраф за мать, которая пустила себе пулю в лоб. Ведь самоубийство родителей карается Законом о защите детства, а ее отец зарабатывает слишком мало.