Томатная алхимия: тайна артефакта
Шрифт:
Разговаривать с маньяками и прочими неадекватными личностями чаще всего бесполезно. Болтовня лишь помогает выиграть время для маневра. Но раз уж он предупредил меня о скорой кончине, я посчитал нужным все же заметить:
– Убери собаку. Она красотка. Не хочу ей навредить.
– Это жалость? – мужик удивленно вскинул брови. – Или ты не брезгуешь и употребляешь таких «красоток» на десерт?
Чего? Совсем псих? Но вслух такое говорить нельзя – только злить. Впрочем, диалог – это уже хорошо. Без разговоров он мог бы расправиться со мной в один миг, когда прижал к стене. Застать себя врасплох во второй раз я не позволю.
– Я непривередлив, – бросил с усмешкой, одновременно
Если побегу, псина вмиг нагонит, а плотная куртка защищает не все тело целиком. Давно пора заказать себе специальный костюм. Но кто же знал, что именно сегодня я не смогу пройти мимо придурка, угрожающего компании девиц оружием! Надо было вызвать полицию, но требовались немедленные активные действия. И я ввязался в драку, перетекшую в преследование. Девушки с визгом разбежались, одна даже не испугалась и поблагодарила за помощь, передернув не по погоде открытыми плечиками. А мне достался этот сумасшедший.
– Э, нет, – вернул в реальность его голос. – Только к таким как ты и та зубастенькая, которую ты прикрыл.
– Зубастенькая? – я невольно покосился на собаку и окончательно потерял нить бессмысленного разговора. Осторожно попятился к противоположному выходу из переулка, так, чтобы животное не среагировало на резкие движения.
– Город под надежной защитой, – рыкнул противник, а я заметил у него на лбу и щеке несколько шрамов. – Так и передам твоим приятелям.
Он сделал резкий выпад с подсечкой, но я отпрянул. А в следующую секунду у него в руках появился маленький арбалет размером с ладонь, и в меня тут же полетела стрела не больше десяти сантиметров длиной. Наконечник блеснул в лучах заходящего солнца и впился мне под ключицу.
– Твою ж-ж-ж! – рявкнул я и не задумываясь выдернул снаряд.
От боли ослепило на долгий момент, но я усиленно моргал, и картинка прояснилась. Со стороны проспекта послышался вой сирен. Но этот гад не отреагировал, подошел вплотную и выплюнул прямо в лицо:
– Сдохни в муках, поганец! – А потом он что-то рассмотрел в моих глазах, будто сам себе не поверил, скривился и оценил меня еще раз. – Ты! Да ты не из этих, что ли? Или новый морок?
Он ткнул меня краем арбалета, как тычут в несвежий батон. А я размахнулся и вмазал ему в нос со здоровой руки.
А нечего отвлекаться! Решил мочить – мочи до конца!
Пока он ругался и шипел, как ошпаренный гусь, я буквально вывалился на проспект и помчался, не разбирая дороги. В людном месте больше шансов отбиться от собаки. Я бежал без оглядки, но живо представлял, что клыкастая пасть так и норовит вцепиться мне в пятую точку.
И лишь оказавшись на любимой крыше с видом на Исаакиевский собор, я перевел дыхание. Сверху все казалось иным.
Сентябрьский закат окропил треугольные шапки соседних домов, будто свекольный сок разлился по гигантской барной стойке. В родном Петербурге я облазил все открытые крыши. Но на эту приходил чаще всего. Жизнь казалась настолько скучной, что лишь созерцание монументальных построек с необычных ракурсов вносило разнообразие в серую повседневность. Только не сегодня…
Я достал из внутреннего кармана куртки небольшую потертую книгу – единственное, что осталось от матери – положил на колени и раскрыл на месте плетеной закладки. Сколько бы ни вчитывался в округлый почерк – смысл уловить не получалось. Строчки обрывались будто на середине фраз. Как если бы книжицу распилили напополам. Рецепты казались смешными фантазиями, рисунки – путанными закорючками.
Но эта вещь всегда возвращала в безмятежность. Страницы шелестели на ветру, как если бы кто-то невидимый глазу без всякого ритма задевал хай-хэт 2 на барабанной установке вселенной. Думать, что сильный и мудрый разум управляет этим миром, мне нравилось больше, чем полагать, что существование сводится к обеду для земляных червей. Неосязаемые струны постоянно вибрировали в воздухе и соединяли события и судьбы причудливыми узорами. Чьи угодно, но только не мои. Я всегда находился вне системы. Точнее, все складывалось легко и просто, будто у меня на руках лежали все возможные читы. Но такая игра не приносила удовольствия.
2
Разновидность музыкальных тарелок.
Только не сегодня…
Я захлопнул книгу. Вытащил из того же кармана свежий конверт с недавно полученным письмом, вздохнул. Решил ехать по адресу отправителя как можно скорее. Кто бы его ни прислал. Я не нуждался в деньгах или недвижимости, поэтому само наследство меня интересовало мало. Но женщина, бросившая меня еще ребенком, будоражила душу и мысли. Ведь ее лицо давно расплылось в тумане прошедших лет.
Лишь теперь вспомнил о ране под ключицей. На мне всегда заживало как на собаке. Срочно ехать в больницу? Ну уж нет.
Только не сегодня.
Глава 2. Паб «Алхимия»
Элис: лаборатория в академии
Любимая лаборатория на кафедре биохимии в понедельник встретила привычной тишиной. Мне выделили для собственных исследований отдельное помещение с двумя рядами столов и современной техникой. Уж не знаю по какой причине Руслан Игоревич, мой научный руководитель, так ухватился за тему именно моей диссертации. Но некоторые аспиранты трудились по двое, и даже по четверо в тесных комнатушках с одним окном. У меня же имелось целых два! Окна.
Ящик с помидорами неохотно пролез в дверь, зацепив по пути косяк. Банки с вываренной дома томатной пастой мелодично звякнули друг о друга. Я недовольно засопела, но жалеть об одиночной лаборатории не стала. Да, будь рядом кто-то из группы, помогли бы придержать дверь или подхватили бы тару! А я сама справлюсь.
– Обязательно! – пообещала румяным плодам, которые ждала экзекуция.
Я изучала биохимические реакции как в растительных клетках, так и в животных. И искала ферменты, чтобы окружить искусственный гемоглобин необходимыми оболочками. Безопасный заменитель крови – прорыв для медицины, ведь над рабочими составами бились многие поколения. А там, глядишь, и Нобелевскую премию выпишут! Карлу Ландштейнеру, разделившему кровь на группы, дали ее аж через тридцать лет после открытия.
Я нацелилась на успех, и трудилась над кандидатской сутками напролет. Ведь даже во сне мне виделись новые идеи. И я пока понятия не имела, при чем тут помидоры и красный пигмент. Но верила, что осознания посещали мой разум не просто так. В конце прошлого учебного года я засыпала на паре по микробиологии, и перед внутренним взором возникло ведро с глянцевыми плодами и пряная бесконечная теплица, закольцованная во времени и пространстве. Неведомый голос сообщил: «Обрати внимание на ликопин. Он обеспечивает защиту ДНК, что предотвращает онкогенез. А в растениях и фотосинтетических бактериях ликопин появляется в виде трансизомера». Глаза открылись сами собой, сбившееся дыхание застряло в горле. Дрожащие пальцы уже вбивали в заметки на телефоне слова, значение которых я разобрала не сразу.