Томек ищет Снежного Человека

Шклярский Альфред

– Ми-те, животное, которое ходит как человек! – с ужасом воскликнул тибетец.

Услышав это, Томек молниеносным движением сбросил рюкзак, и, сжимая в руках штуцер, бегом направился к обломку скалы. Ему много приходилось слышать об этом странном существе, поэтому он бежал, не глядя даже, следует ли за ним кто-нибудь из друзей. До скалы, за которой скрывался Снежный Человек, оставалось всего десятка полтора метров. Вдруг тень стала сокращаться, и в конце концов совершенно исчезла. Томек ускорил шаги и понял, что странное существо уходит.

Не дойдя нескольких шагов до скалы, Томек поскользнулся

на твердом насте. Он рухнул на землю и, не удержавшись, покатился вниз по склону. Во время падения юноша потерял очки, но, взволнованный встречей, не обратил на это внимания. Вскочив на ноги, он добежал до скалы. Всего лишь в нескольких десятках метров от него какое-то бурое существо исчезло между двумя огромными камнями.

– Есть, есть! – крикнул Томек бегущим за ним друзьям, и помчался, как сумасшедший, вперед.

Томек забыл об усталости, которая мучила его вот уже несколько дней. Забыл о потерянных очках. Он с ходу перескакивал через торчавшие из-под снега камни, спотыкался, но не отрывал взгляда от больших камней, за которыми скрылся легендарный Йети.

Томек гнался за бегущим животным довольно долго. Животное оставляло за собой на снегу следы босых ног. Томек опередил своих товарищей на несколько десятков метров и таким образом, возглавил погоню. Ему казалось, что он видит бурое существо за скалами, но всякий раз оно принимало другой облик. Иногда это существо напоминало нагого, лохматого человека, а иногда, когда опиралось на все четыре лапы, становилось похожим на гималайского медведя. Животное быстро удалялось от Томека и взбиралось все выше и выше. В конце концов Томек потерял уверенность, видит ли он что-нибудь на блестевшем на солнце крутом склоне, покрытом гладким как стекло льдом. У него перехватило дыхание. Сердце стучало как молот. В висках пульсировала кровь, а солнечный блеск резал глаза.

Томек бежал все медленнее и медленнее. Вот он услышал голоса товарищей и остановился, чтобы передохнуть. Через какое-то время подбежали запыхавшиеся друзья.

– Ты летел, как на крыльях, – сказал Смуга, – я даже не мог тебя догнать. Ты видел, что это было?

– Я уже ничего не понимаю, – ответил Томек. – Иногда мне казалось, что это голый человек, небольшого роста. Но когда он становился на четыре лапы, то очень напоминал медведя. Рассмотреть его получше было нельзя, потому что расстояние до него оставалось довольно большим, а солнце слепило мне глаза. Падая, я потерял очки.

– Ах, черт возьми, вот было бы славно, поймай мы случайно легендарного Снежного Человека, – вздохнул Смуга.

– Идем отсюда как можно скорее. Кто увидит Ми-го, с тем случится несчастье, – шепнул тибетец.

– Этот ваш Ми-го, скорее всего, окажется самым обыкновенным медведем, – сказал Вильмовский. – Но мы уже и так много времени потеряли. Еще до наступления ночи нам надо добраться до монастыря.

В конце концов проводнику удалось найти правильную дорогу. К вечеру путешественники увидели наконец светлые стены монастыря. У его подножия стояло несколько домиков с плоскими крышами. Это была дронгпа, то есть деревушка крепостных крестьян, принадлежавшая ламам.

Между чортенами, у входа в монастырь, по обеим сторонам дороги стояли две молитвенные мельницы.

Проходя рядом с ними ламы толкали барабаны мельниц, тем самым читая молитвы Будде. Украшения на стенах и потолках прямоугольного здания монастыря были голубого, зеленого и красного цветов, причем каждый из этих цветов отделялся от другого белой полосой. Узенькие окна были покрыты изображениями людей и животных. Вход в храм, завешенный толстой шерстяной портьерой, вел через вырубленные в скале ступени крыльца.

Встретить караван вышел старый лама, во рту которого сохранилось всего несколько желтых зубов, а голова была гладко выбрита. Лама носил красную тунику и кафтан из золотой парчи. К поясу было прикреплено небольшое изображение Будды, по-видимому, полученное ламой во время паломничества в священную Лхасу и мешочек со святой водой. В знак того, что лама принадлежал к желтошапочной секте, он держал в руке шапочку с коротким султаном.

Лама приветствовал путешественников на тибетском языке. Пандит Давасарман ответил ему, и в качестве пожертвования на храм вручил одну из последних крупинок золота из мешочка Смуги.

Во время этой долгой церемонии Томек с интересом рассматривал молитвенные мельницы. Когда молодые ламы раздвинули портьеру, приглашая путешественников войти внутрь храма, Томек тронул барабан мельницы и повернул его, разглядывая написанные на барабане молитвы. Старый лама бросил на Томека удивленный взгляд и любезно пригласил путешественников войти в монастырь.

Очутившись за толстой портьерой, Томек облегченно вздохнул. Эта завеса была как бы границей между двумя различными мирами. Если на дворе стояла морозная погода и вокруг виднелась дикая панорама гор, залитая слепящим солнечным блеском, который резал глаза – внутри храма царил полумрак, слегка рассеиваемый светильниками, горевшими только у ног большого каменного изваяния Будды. Запах прогорклого жира, шипевшего в светильниках, мешался с тяжелым, одуряющим запахом благовоний.

В храм вошли ламы, которые сейчас же окружили своего старшего. Вильмовский и Смуга, пользуясь услугами Пандита Давасармана как переводчика, вели со старым ламой беседу. Томек внимательно разглядывал внутреннее убранство храма. Вблизи алтаря, рядом с крупным изваянием Будды, стояли скульптуры других божеств. Верхом ладони Томек протер глаза и медленно пошел вдоль стен, покрытых росписью, которая представляла различные сцены из буддийских мифов, изображения чудовищ и странных животных. Томек остановился у алтаря, покрытого великолепным тибетским ковром. Между тлеющими светильниками стояли мисочки с приношениями Будде, в которых лежало масло из молока яков, мясо с рисом и просо.

Внимание Томека привлекла широкая скамья, находившаяся рядом с алтарем. На ней стояли молитвенные мельницы, изящные фигурки людей и животных, лежали шапочки монахов, кропила из птичьих перьев, странные инструменты, четки и колокольчики.

Увидев, что Томек рассматривает предметы религиозного культа, старый лама подозвал к себе Пандита Давасармана. Вместе с ним подошел к юноше. Через переводчика лама спросил у Томека, какой из предметов привлек его внимание. Томек пояснил, что его заинтересовали оригинальные колокольчики и четки.