Томится душенька на зоне
Шрифт:
— Мой человек? Что ты несешь?
— Да, его зовут Алексей. Фамилия Нечаев… Он был на машине, у него были права, братва их внимательно изучила…
— Какая братва? — озадаченно спросил Эдик.
— Ну, вы же знаете, что на вашего Нечаева братва наехала. Так это наши люди…
— Чьи это, ваши?
— Да это не суть важно. А важно то, что мы в курсе ваших махинаций, неуважаемый Эдуард Николаевич… Это ты пытался меня изуродовать, это ты убил своего деда… Опоздал ты с Ниной, она успела все рассказать…
Она сменила тон. Ураган чувств смел облачко дешевого
— Что рассказать? — не на шутку разволновался Варшагин.
— Правду…
Женя пронзительно смотрела на него. И в ее взгляде столько непоколебимой уверенности, что ему совсем уж стало не по себе.
— У тебя нет доказательств!
— Увы, это так, — кивнула она. — Нина унесла их в могилу… Несчастный случай, упала с десятого этажа. И кто ж это на вас такой умный работает?
— Никто на меня не работает. И не надо меня терроризировать!..
Эдик и сам догадался, что доказательств у Жени нет. Но страх его не отпустил. Слишком убедительно говорила она про братву, которая взяла в оборот Лешу Нечаева. А он еще ломал голову, что за структура на него наехала… Женя — уголовница, у нее могли быть связи в криминальном мире. Если так, то ее голыми руками не возьмешь… Но Эдик все равно что-нибудь придумает.
— Разве я тебя терроризирую? — Она удивленно и с насмешкой в глазах повела бровью. — Я тебя всего лишь шантажирую… Или ты всерьез подумал, что я лягу с тобой в постель за жалкую тысячу? Ты смешон… Если хочешь жить и спать спокойно, то ты выплатишь мне компенсацию за моральный и физический ущерб.
— Сколько?
— Миллион долларов. Из наследства твоего деда.
— Ты идиотка!
— А ты идиот, — не моргнув глазом улыбнулась она. — И в тюрьме, где ты скоро окажешься, это поймут очень быстро. Уверена, что тебе устроят веселую жизнь…
— Какая тюрьма? Что ты несешь? У тебя нет доказательств!
— Я хотела бы, чтобы тебя арестовали за убийство Анатолия Даниловича. Но, увы, у меня действительно нет доказательств твоей вины…
Эдик с трудом удержался от искушения послать Женю к чертовой матери. И сам уйти не мог. Ему нужно было заманить ее в ловушку. Чтобы затем убить…
— Тогда забудь о том, что ты мне здесь говорила. И поехали ко мне домой. Ты девушка умная, красивая. И тебе совсем не обязательно меня шантажировать, чтобы получить миллион. Помнишь, я предлагал тебе руку и сердце? Все остается в силе. Ты мне очень нравишься, и я хочу жениться на тебе…
— Закрой рот! — ласково улыбнулась ему Женя. — И слушай сюда… Меня тошнит от тебя, Варшагин. И от тебя самого, и от твоего вранья… Да, у меня нет доказательств, чтобы обвинить тебя в гибели Анатолия Даниловича. Пусть его смерть останется на твоей совести. На Страшном суде за него ответишь… А у меня есть улики, которые отправят тебя в тюрьму за убийство банкира Скальцева!
— Что? — похолодел Эдик.
— Ты заказал убийство Скальцева, твой наемник его убил… И деда своего ты вляпал в эту грязь… Он тебя от петли спас, а ты его на тот свет. Я бы на твоем месте давно застрелилась… Но ты не стреляйся. Ты мне сначала миллион заплати, а потом делай, что хочешь…
— У тебя нет доказательств.
Дед мог по глупости своей стариковской проболтаться, в какую историю впутал его внук. Но это же не значит, что у Жени было, чем припереть Эдика к стенке…
— Я же тебе сказала, что улики есть… Вот, смотри.
Она достала из кармана конверт, бросила его на стол. В тщетной попытке сохранить самообладание Эдик вскрыл пакет, достал оттуда фотографии. Пистолет, глушитель, гильзы, заполненные бланки милицейских протоколов…
— Что это?
— Неопровержимые улики. Не знаю как, но Анатолий Данилович выкрал их. И закопал в саду…
— Он не мог их закопать! Он избавился от них… Это старые фотографии, у тебя ничего нет…
— Фотографии свежие, можешь глянуть на число… Оружия у меня уже нет, оно в надежном месте. И документы там же. Если со мной вдруг что случится, в прокуратуру поступит уведомление, где искать улики… Ты меня понимаешь?
— Я тебе не верю.
— Твое право… Анатолий Данилович знал, какое ты чмо. И даже предчувствовал свою смерть. Поэтому не избавился от улик… Он хотел, чтобы я отомстила за него. Но я человек разумный. Мне нужен миллион, и я его получу. А если нет, то пусть хоть свершится возмездие. Я и этому буду рада…
— Ты стерва! — сквозь зубы процедил Эдик.
Слишком убедительной выглядела Женя, слишком хлестко звучали ее слова, чтобы не верить ей. Да и дед мог оставить после себя бомбу замедленного действия. А в тюрьму так не хотелось… Но миллион долларов — это целое состояние. Легче руку себе отрубить, чем расстаться с такой суммой…
— Я знаю. И совести у меня нет. Но мне нужны твои пятьсот тысяч.
— Ты сбавляешь цену? — вдохновленно спросил Варшагин.
— И не надейся. Половина уйдет людям, которые мне помогают… Ты же должен знать, что братва меньше чем за половину не работает…
— А ты не блефуешь насчет братвы?
Этот вопрос Женя пропустила мимо ушей.
— Деньги мне нужны наличностью. Срок — неделя.
— Как я их тебе передам?
— Очень просто. Привезешь в дом своего деда… Не забывай, я его вдова. И никто не может запретить мне жить в нем…
— Но по завещанию дом отходит мне…
— Завещание еще не вступило в законную силу. Так что дом пока мой…
— Но ты в нем не живешь.
— Ровно через неделю ты привезешь деньги в дом своего деда. Чемодан поставишь на полку в сантехническом шкафу. И сразу же уедешь. А как я заберу деньги, это уже мое дело. Если попытаешься мне помешать, деньги останутся в доме, а в прокуратуру придет письмо…
Женя ушла, а Варшагин еще долго сидел за столиком, обдумывая свое положение. Возможно, Женя блефует по всем статьям — и с уликами, и с братвой. Но если нет, то у нее появилась возможность нанести ему сокрушительный удар. Эдик знал людей из сильных мира сего, которые спят и видят его на тюремных нарах. Уж они-то все сделают для того, чтобы он оттуда никогда не слез… Что делать? Что делать?