Томмазо
Шрифт:
Он прошёл по небольшому коридору и завернул за угол, где номер переходил в огромную гостиную с панорамными окнами, выходящими на поле для гольфа. Мягкий кожаный диван стоял напротив газового камина, вмонтированного в стену, за которой, должно быть, располагалась спальня. Номер, несомненно, произвёл бы впечатление на любую женщину.
«В частности, на мою женщину, как только придумаю, как сделать её своей. И могу поспорить, что в ванной комнате есть гидромассажная ванна на двоих и какое-то расслабляющее освещение, просто идеальное, чтобы создать
Он пошёл проверить удобства и чуть не врезался в гигантский дуб.
— Ты можешь позвонить на ресепшен и заказать зелёные оливки? Этот мартини на вкус как дерьмо, — сказал Гай, протискиваясь мимо него в гостиную.
Томмазо повернулся, нахмурившись.
— Какого хрена ты делаешь в моём номере, Гай?
Поднеся бокал к губам, Гай пожал плечами, отхлебнул и скорчил кислую гримасу.
— Да, определённо нужны оливки.
— Гай, — прорычал Томмазо, — как ты сюда попал?
Остановившись перед небольшим баром в углу рядом с гигантской пальмой в горшке, Гай ответил с явным садистским восторгом в голосе:
— Милая молодая женщина на стойке регистрации дала мне ключ, так как я буду спать с тобой.
Томмазо стиснул зубы. Неужели Гай сказал об этом портье? Очевидно, он подразумевал «спать» в платоническом смысле, но тон голоса мудака скрывал иной смысл.
«Что, если она что-нибудь скажет моей женщине?»
Томмазо не нужны дополнительные препятствия. В том числе любого, кто предположит, что ему нравятся мужчины. Идиот!
Томмазо прорычал:
— Извини, Гай, не люблю встречаться с придурками, и мой член не находит их приятными.
Гай скривился.
— Меня официально тошнит. И будь осторожен, или я могу отменить грёбаное предложение позволить тебе занять диван.
«О, как великодушно. Диван!»
— Ещё раз, мне придётся отклонить твоё предложение трахнуться на грёбаном диване. Тебе нужно избавиться от одержимости мной. Я здесь, чтобы встретиться со своей парой, и если всё сложиться удачно, мы будем много трахаться. Я и моя женщина!
— Ты осел, — фыркнул Гай, схватил шейкер для мартини и снова наполнил бокал. — Мне жаль бедную женщину, которой придётся вечность терпеть твой восхитительный юмор. Но поскольку ты уже запланировал воплотить в жизнь её самые смелые мечты с твоей впечатляющей мужественностью, можешь сделать это в её номере. Я сплю на этой красивой большой кровати, как и положено божеству моего статуса.
Чёрт бы его побрал. С другой стороны, имело ли это вообще значение?
Сегодняшний вечер с его женщиной и без того сорван. Томмазо нужно перегруппироваться и тщательно продумать следующие шаги, учитывая, что с ней что-то происходило, и всё пошло не так, как он хотел. Или он мог вернуться к дегустации вин и попробовать вновь. В конце концов, это вопрос жизни и смерти. Возможно, он отступил слишком быстро или как-то неправильно понял свою женщину?
Томмазо вздохнул.
— Гай, ты должен уйти. И позволь мне напомнить, что если мне не повезёт, я превращусь в Мааскаб,
— Каз. Моего сына зовут Каз. И Эмму не бросят. У меня армия хорошо обученных солдат, которая присмотрит за ней.
Томмазо цокнул языком.
— Если хочешь разыграть эту карту, ладно. Но будь это моя женщина, я не оставил бы её в руках группы чрезвычайно здоровенных мужчин, которые были бы счастливы «присмотреть за ней», как ты и сказал. Особенно учитывая, что тебя могут запереть на долгие годы, а у такой страстной женщины есть потребности. — Томмазо знал, что это заденет Гая за живое.
Гай поставил бокал на стойку бара.
— Твоя насмешливая тактика на меня не подействует, Томми. И ты не потерпишь неудачу в обеспечении привязанности и приверженности своей пары.
Ну, до сих пор она казалась равнодушной к нему.
— А если нет?
— Я убью тебя. — Гай улыбнулся, хотя не шутил. — И это решит мою проблему отправиться в тюрьму. — Он пожал широкими плечами. — Меня не смогут привлечь к ответственности за действия мертвеца, правда?
— Ты ублюдок, Гай, — прорычал Томмазо
— Я - Бог Смерти и Войны. Думаю, что термин «ублюдок» не подходит, когда пытаешься выразить масштабы моей неприятной стороны. — Он ухмыльнулся. — Но что сказать? Я одарён.
— Мудак.
— Да, я такой. А тебе следует пойти и заказать оливки, заодно и попрактиковаться в благодарности за то, что я дал тебе шанс спасти жизнь.
— Сам себе нахрен закажи оливки.
Томмазо повернулся и направился к выходу. Кем, чёрт возьми, этот парень себя возомнил?
«Я бы предпочёл спать в собственной машине, чем делить комнату — тем более, президентский люкс — с этим сукиным сыном».
Правда в том, что Гай — Вотан — как бы там ни было — спас его от тюрьмы, но только потому, что Эмма вынудила его. Но признавал ли Гай, или другие боги, хоть раз факт, что Томмазо один из их лучших солдат, державшим рекорд по количеству убитых Мааскаб? Он верно служил и упорно боролся за них, потому что хотел быть частью чего-то хорошего в этом мире. И в обмен на службу его семья убита, его пытали и промывали мозги, а затем обвинили в преступлениях, которые он совершил, находясь под контролем Мааскаб.
Никто, кроме Эммы не признавал всего, чем он пожертвовал или что сделал. Не то чтобы он хотел или нуждался в похвале. Чёрт возьми, нет. Но чтобы эти ублюдки вели себя так, будто оказали ему какую-то услугу, ну… они могут идти к чёртовой матери.
Честно говоря, если бы не факт, что он ненавидел Мааскаб, просто позволил себе стать злым, чтобы играть в другой команде. «Хорошая команда» — грёбаная пытка.
Он достал из кармана телефон, набрал номер своего портного и попросил его за ночь прислать несколько костюмов. Времени мало, так что одежда будет не сшитая на заказ, а готовая, но портной, по крайней мере, знает его размеры и сможет подобрать что-то лучше, чем есть в местных магазинах.