Томмазо
Шрифт:
Подняв голову, я прижалась губами к его губам, обхватив его руками за шею, чтобы крепче прижать к себе. Мы поцеловались. А потом ещё. Просто хотелось чувствовать его кожу и наслаждаться моментом.
Наконец, он оторвался от моих губ.
— Прости. Больше не могу.
Он начал задирать подол моего платья и спускать трусики до колен. Он расстегнул штаны и устроился между моих бёдер, каким-то образом спустив бельё до лодыжек. Его горячие губы вернулись к моим, и я почувствовала, как его ладонь опустилась между нами, располагая налитый член у моего разгоряченного входа.
Он перестал
— Ты такая чертовски храбрая, Шарлотта. Я очень счастливый человек.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же забыла, когда он толкнулся вперёд, входя в меня. Я охнула от неожиданного толчка.
— Тебе больно? — спросил он низким и глубоким голосом.
— Не останавливайся, — выдохнула я. — Не останавливайся.
Он снова поцеловал меня, и его вкус становился всё слаще и слаще. Я не могла насытиться им.
Томмазо вышел и снова толкнулся, отчего у меня перехватило дыхание. Наклонив бёдра, я направляла его к нужной точке.
— Ещё, — умоляла я, начиная приспосабливаться к его размеру.
Он положил руки рядом с моей головой, приподнимая мускулистое тело. Он начал усиленно двигаться. Я уже была так близка, но не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Он внутри меня был экстазом, чувственной греховной эйфорией, где не существовало ничего, кроме наших разгорячённых тел.
Через несколько минут, — пять, десять, двадцать, я не знала точно, — он ускорил темп, сильнее вбиваясь в меня. Я встречала его толчки, зная, что у меня есть всего несколько секунд до…
Я сделала глубокий вдох и взорвалась словно сверхновая, став волшебным, невесомым порошком, легко и просто плавающим в атмосфере. Он сильно толкнулся, и я услышала глубокий мужской стон. Его член дёрнулся глубоко внутри меня, наполняя горячей спермой. От этих ощущений я снова кончила. Нет ничего сексуальнее, чем красивый мужчина, которого ты любишь, изливающегося в тебя.
Мы крепко держали друг друга в течение нескольких долгих мгновений, спускаясь с нашего греховного облака. Тяжело дыша, я всё ещё наслаждалась ощущением его члена глубоко внутри и должна была спросить:
— Как ты относишься к детям? — Он поднял голову и посмотрел на меня с непроницаемым, но удивлённым выражением лица. — Упс. Слишком рано?
Медленная, очаровательная улыбка скользнула по его чувственным губам.
— Я упоминал, что в доме десять спален?
— Десять? — Вот дерьмо. Много детей. — Ты не будешь возражать, если мы усыновим нескольких?
— Если только людей. — Я бросила на него взгляд. — Мне не выиграть этот бой, да? — произнёс он.
Я отрицательно покачала головой.
Он ухмыльнулся.
— Шарлотта, для тебя всё что угодно.
Удовлетворенно вздохнув, я продолжила.
— Давай продолжим осмотр остальной части дома. — Притянув его обратно к своим губам, я призывно вильнула бёдрами.
Он застонал.
— Ты рассмотрела гардеробную? Она очень большая. Ты должна внимательнее рассмотреть её.
Я рассмеялась.
— С удовольствием.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
— Вечеринки, вечеринки, грёбаные вечеринки, — ворчал Бог Виноделия, поднимаясь на лифте в бар на крыше отеля Шангри
Он издал долгую, глубокую отрыжку, отсюда и его прозвище Отрыжка Бах результат того, что он только что выпил бочонок пива. Да. Совсем один. Да, пока ехал сюда. Да, на светофоре за шестьдесят секунд. Что сказать? Это дар.
Он нажал на кнопку лифта, поняв, что тот не сдвинулся с места. Он всё ещё стоял на первом этаже.
«Боги, я так пьян. Тык. Тык. Поторопись, чёрт возьми».
Двери лифта открылись, и вошла красивая блондинка в кроссовках, крошечных чёрных шортах и фиолетовой майке. Её ноги состояли из чистых мускулов, задница была упругой, грудь выглядела как две идеальные половинки кокосового ореха, такие как те, в которых он делал май-тай только прошлой ночью в Луау.
«Секси».
По его оценке, ей было под сорок или, возможно, чуть за пятьдесят, но с телом грёбаной богини на сексуальных стероидах.
— Ну, привет, — пробормотал он невнятно, — как тебя зовут?
Нахмурившись, она нажала кнопку десятого этажа и повернулась к нему спиной.
— Я Акан, — представился он. — Наверху вечеринка, если свободна.
Она не ответила.
«Что? Она смеет игнорировать меня?»
— Хей, ты ведёшь себя грубо, — пробормотал он невнятно. — Я ненавижу грубых людей. Особенно когда у них упругие задницы и красивые сиськи.
— Фу. — Она бросила взгляд через плечо, когда двери закрылись, и лифт поехал наверх. — Ты отвратителен.
— Отвратителен?
Он посмотрел на свой гигантский живот и начал описывать круги над этой штукой. Он, конечно, не видел в этом ничего плохого.
— Этот живот, результат тысячелетнего целенаправленного употребления алкоголя.
Неужели она не понимает, какие интенсивные тренировки и выносливость требуются, чтобы помочь стольким людям освободиться? Люди нуждались в развлечениях. Им нужно время от времени веселиться, и он их чемпион. Их мессия, который укажет путь в Мекку вечеринок.
— Я бог. И чертовски хорош! Тебе бы так повезло, будь я у тебя. Даже если на одну ночь.
Она повернулась и посмотрела на него.
— Ты отвратителен.
— Ну, ты не знаешь, от чего отказываешься, милая. Одна ночь с Бахом, как ночь на небесах.
Она нахмурилась.
— Ну, да. Я проведу с тобой ночь, как только уберёшь живот, смоешь пивное амбре, причешешься и, — она скользнула взглядом к его паху, — наденешь какие-нибудь штаны.
Двери лифта открылись, и она направилась к выходу.