Томми-бродяга
Шрифт:
– Я была очень зла на нее. Эта одна причина.
– Была и другая?
– Да, ваша честь.
– И в чем же состояла вторая причина?
– Молодой мистер Линдсей нанял меня, чтобы сделать это. Он предложил мне тысячу долларов.
– Вы можете поклясться в этом?
– Да, – кивнула Бабуля. – Надеюсь, вы мне неплохо заплатите за то, что я сказала, – добавила она. – Я бедная… женщина, – она уже собиралась затянуть свое обычное: «вдова с пятью маленькими детьми», но вовремя сообразила, что на этот раз привычная история может только навредить ей.
– Вы получите приличное вознаграждение, когда вернете ребенка. Я надеюсь, девочка жива?
– Да, – сказала Бабуля.
– Она живет с вами?
– Нет, ваша честь. Она сбежала два месяца назад. Но я видела ее вчера утром.
– А почему она сбежала? Вы с ней плохо обращались?
– Как вы могли подумать! – притворно возмутилась Бабуля. – Я с ней обходилась, как если бы она была моим собственным ребенком! Сколько раз я ложилась спать голодной, чтобы только у Томми было что поесть. Я очень заботилась о ней, ваша честь! Я бы воспитала ее как леди, если бы не проклятая бедность!
– Почему вы называете ее Томми? Она же девочка!
– Она была больше похожа на мальчика, чем на девочку. Таких дерзких и нахальных детей я никогда не видела!
– Итак, вы ее потеряли?
– Да, ваша честь. Она сбежала два месяца назад.
– Но вы сказали, что видели ее вчера. Почему не привели обратно?
– Она не захотела идти. Сказала полисмену, что не знает меня. Меня не знает! Ту, которая заботилась о ней с самых малых лет! Мерзкая дрянь!
Бабулин пафос, как мы видим, закончился гневом и бранью.
Адвокат задумался.
– Ребенка нужно вернуть, – сказал он. – Совсем недавно мать девочки выяснила, кто и как у нее отобрал ребенка. Она полна решимости вернуть дочь и сделает для этого все возможное. Если вы приведете мне девочку, получите приличное вознаграждение.
– Сколько?
– Я не могу обещать заранее, но, конечно, не меньше двухсот долларов, возможно, и больше. Миссис Линдсей будет великодушна.
Глаза старухи сверкнули. Такая сумма обещала приличное количество виски на длительное время. Конечно, неприятно, что в результате всего этого выиграет Томми – она получит прекрасный дом и заботливую мать, чья родительская опека не имеет ничего общего с тем, что понимала под этими словами миссис Уолш.
И все-таки на кону было двести долларов, и Бабуля твердо решила завладеть этими деньгами. Она подумала, что необходимо обезопасить себя от возможных встреч с полицией, а для этого нужно быть более респектабельно одетой. Иначе никто не поверит никаким ее словам, если Томми будет отрицать их. Старуха поделилась своими мыслями с адвокатом.
Это соображение выглядело вполне разумно. Поскольку адвокат был наделен полномочиями осуществлять траты, которые он считал необходимыми для успеха поисков, он послал человека купить пристойную одежду для миссис Уолш. Он согласился также выдавать ей три доллара в неделю, чтобы она могла все свое время посвятить поискам Томми.
Такое условие очень понравилось миссис Уолш, она почувствовала себя вполне обеспеченной леди. Ее возвращение к себе домой в новой, несравнимо лучшей одежде произвело фурор. Объяснять соседям причину таких перемен Бабуля не стала, лишь загадочно намекнула на какое-то наследство.
С этого дня миссис Уолш стала часто появляться в центре города, особенно на Восемнадцатой улице, где она встретилась с Томми. Но поскольку Бабуля продолжала совершать свои походы по утрам, прошло много дней, прежде чем она смогла увидеть предмет своих поисков. Содержание ей выплачивали аккуратно, и Бабуля терпеливо ждала. Она предвкушала удовольствие, которое получит, когда Томми окажется в ее власти. Бабуля заранее решила, что прежде чем отдать девочку матери, она напоследок накажет свою подопечную за бунт, за побег через окно – за все-все, чего Бабуля, видимо, никогда не сможет простить девочке, – накажет по всей строгости.
– Будет ей от меня на долгую память, еще как будет! – бормотала вслух вредная старуха.
Глава 16. Несправедливое обвинение
Мы получили уже некоторое представление о натуре и характере Мэри Мэртон. Это была девочка слабая, тщеславная, легко поддающаяся чужому влиянию и большая любительница красивых платьев. У нее не возникло к Томми не только привязанности, но даже и простой симпатии. Это и понятно: Томми во всех отношениях была ее полной противоположностью. И каковы бы ни были недостатки уличного воспитания бывшей беспризорницы, некоторые нравственные и моральные устои у нее имелись.
Мэри нравилось, чтобы ее подруги были богатыми и модными, ей очень хотелось подражать им в одежде. Но, к сожалению, доход ее матери был не настолько велик, чтобы удовлетворять все пожелания дочери. Мэри очень часто выпрашивала у матери то или другое, и хотя миссис Мэртон тратила на нее больше, чем могла себе позволить, Мэри все равно часто бывала разочарована. Именно эти качества и ввели девочку в искушение.
Однажды, уходя в школу, она спускалась по лестнице. Дверь комнаты мистера Холланда (он жил на втором этаже в передней части дома) почему-то была открыта. Мэри вдруг вспомнила, что в этой комнате висит большое зеркало, в котором она могла бы прекрасно себя рассмотреть, и поскольку глядеться в зеркала очень любила, то вошла.
Полюбовавшись собой во всех ракурсах, Мэри, вполне удовлетворенная результатом, огляделась. Взгляд ее случайно упал на бумажник, лежавший на бюро. Из непонятного любопытства девочка открыла бумажник. В нем было четыре пятидолларовые купюры и монеты. У Мэри загорелись глаза – как ей сейчас пригодились бы эти двадцать долларов для одной чудесной вещицы!
У двух школьных приятельниц девочки были красивые золотые карандашики, которые они носили на специальных цепочках или ленточках вокруг шеи. Мэри умоляла мать купить и ей такой, но миссис Мэртон как будто не слышала просьб дочери. В конце концов Мэри просить перестала – все равно бесполезно. «Если бы у меня были эти деньги или хотя бы половина, я могла бы купить карандаш и сказать маме, что мне его подарила одна из подруг», – думала Мэри.
А сейчас эти деньги она держала в руках. Искушение для такой тщеславной девочки, как Мэри, было слишком сильным.
«Может быть, взять? Мистер Холланд богат, он и не заметит потери такой малости…» – мучительно думала она.
Мерзость и нечестность этого поступка не волновали девочку, ее пугала возможность разоблачения, и все колебания и мучительные размышления были следствием именно этого страха.
Вдруг Мэри сообразила, что в краже скорее заподозрят Томми, чем ее. Эта мысль решила все.