Тонги
Шрифт:
Фильтровали без особых сантиментов: евреи, коммунисты – в расход. Эти сведения и выбивали поркой. У остальных был шанс в служении Рейху. Если, конечно, спросят. Если успеешь ответить
В сентябре пошла холера. Через месяц выкосила почти всех. Осталось человек семьсот.
Соломон тоже заболел и просто ждал своей кончины: лежал и бредил от высокой температуры. Очнулся. Рай? Нет, реальность. Пришла медсестра, сделала укол. Госпиталь. Как так?
Среди охранников лагеря оказался солдат, этнический немец, который служил в роте Соломона. Он узнал своего лейтенанта, с которым
Всё оказалось банально просто, хотя по сути являлось чудом.
*
После госпиталя – перемещение в Германию. Соломон стал частью программы по перевербовке вояк, педантично и целенаправленно отработанной: обучение немецкому языку, немецким же строевым и военным правилам. В начале 1942 года Соломон был включён в отряд «Белый Георг», грузинское национальное военно-полицейское подразделение, призванное наводить в Грузии порядок, в случае победы фашистов над СССР.
Всё вышло так как вышло. Даже сейчас, спустя десятки лет, Соломон не видел возможности противиться той свершившейся череде событий.
*
На какое-то время наступило спокойствие. Пока с Закавказьем, да и со всеми Советами решались всё нарастающие проблемы, «Белый Георг» был направлен набираться опыта и сноровки в полицейском деле по Европе. Почти два года квартировались в Париже.
Потом, после войны, Соломон часто рассказывал об этом периоде. Слушатели – соседи, родственники – в большинстве интересовались именно Парижем, как символом, наверное, предполагаемого нескончаемого праздника и киношной жизни.
Соломон и сам был очарован. После всех военных мытарств, он оказался в центре Европы. Здесь ещё сохранялась цивилизация, хоть и в усечённым виде. Насколько это было возможным. Но даже так, она по настоящему ошеломила молодого паренька из далёкого кавказского захолустья. И сейчас, на исходе биографии, Соломон не мог себе объяснить суть этого ошеломления, которая пряталась не в географии, не в архитектуре…. Однажды – Соломон, вообще, мало что поведывал сыну, дабы не подвергать его ум сомнениям, которые весьма чреваты в строго организованных обществах – и только однажды, слушая его трали-вали о счастливом СССР, сказал:
– Сынок, ты не жил в Европе.-
Да и всем другим не доносил столь тонкие ньюансы, а только маленькие мужские истории. Например: как воспользовался услугами дам определённой профессии.
– Пришла, значит. Начала раздеваться. Сняла парик, потом вставки в бюстгальтер… И ничего не осталось. Худое чучело.-
*
В 1944 году парижское отделение «Белого Георга» было направлено на восток в Чехию. К их прибытию произошло ЧП. Некоторое количество солдат дезертировало (или редезиртировало) в сторону Красной Армии. Потянуло домой. Соломон и сам соскучился по родным. Однако многих поймали. Немцы по горячим следам хотели расстрелять всех, мол, вам уже доверять нельзя. И в этот момент Соломон совершил поступок (буквально соломонов), о котором он же потом и вспоминать не хотел: достал пистолет и застрелил двоих перебежчиков.
Прав ли был тогда? Наказание в виде смерти грозило всем. А так в итоге он спас человек пятьдесят. Однозначного ответа не определил. Списал всё на войну. У неё всегда своя арифметика. Это чудовище с радостью питается человеческими слабостями и подлостями.
Под конец грузин – куда подальше – закинули в Италию, где «Белый Георг» без особых проблем сдался вошедшим на Аппенины американцам. Янки были покладисты. Приняли как индульгенцию предоставленные справки о помощи местным партизанам (что реально было, «георгиевцы» позволяли им всё).
Заманчиво предлагали желающим гражданство США с сохранением офицерского звания. Чего ещё надо, дурак? Соломон выбрал возвращение на Родину. Понятно, что тогда для него это было переломное и судьбоносное решение. Но принял его он быстро и никогда впоследствии об этом не жалел.
*
В суматохе послевоенных событий – пока там с каждым суть да дело разбирались – Соломон ещё послужил. В Вене почти год работал при комендатуре 11го района.
Наконец получил демобилизационные документы. В Зугдидском районе главным особистом был некий Дихаминджия, двоюродный брат Соломона. Не правилам, но по родственному, дал немного вернувшемуся побыть среди семьи. Почти месяц.
Потом, естественно, Соломона «приняли». Дали десятку. И он был ещё рад, ибо могли и 25 накрутить. Слава Богу, вышку отменили; итак народу в хозяйстве не хватало.
*
ВоркутаЛаг распахнул свои гостеприимные ворота. Девять лет с небольшим хвостиком Соломон валил лес. Потихоньку он здесь довольно удачно определился. Образование помогло: считать кубометраж – надо с математикой дружить. Соломон очень быстро стал бригадиром, что, конечно же, давало некоторые послабления в суровой лагерной жизни.
Больше всего донимали урки. В отношении политических они имели негласный указ – давить, т.е. учить любить Родину.
Соломон два раза попадал в нешуточную передрягу.
*
Сатлик? Да, Сатлик. Именно так звали верзилу татарина( или узбека), вечно угрюмого и молчаливого. В один из зимних морозных на дальней делянке, когда Соломон пришёл закрывать наряд Сатлик с топором кинулся на бригадира: «Долго ты мне будешь кровь пить, сука?».
Убежать – да куда там – снег в рост человека. Соломон увидел впереди дрын (обрубок ветки с руку толщиной), кто-то внутри его решил: хватай!. Он шагнул навстречу Сатлику и когда тот махнул топором успел подставить поднятую палку и дёрнуть вверх. Топор вылетел из рук нападавшего и, описав дугу, нырнул в сугроб.
Они схватились. Зимняя экипировка – ватник, валенки – сковывали движения. Сатлик был заметно сильнее, но Соломон повертлявее. Словом, противостояние затянулось.
Подошла охрана, но прерывать поединок не торопилась. Стала по кругу, т.е. оцепила и наблюдала.
Борьба длилась вечность, Соломон помнит, что изнемог окончательно. Вдруг правой рукой нащупал в снегу топор, словно кто-то специально подложил его. Ударил прямо по лбу насколько хватило сил. Топор там так и остался торчать. Лицо Сатлика стало заливаться кровью. Он дернулся несколько раз и затих.