Тонкая нить(изд.1968)
Шрифт:
Прошла секунда, другая, и из-под плаща послышался сдержанный, глухой голос Луганова: «Есть». В то же мгновение свет погас.
— Что есть? — свистящим шепотом спросил Миронов. — Ты это всерьез, Василий Николаевич?
— А ты как думаешь, шучу? — ответил тот, выпрямляясь и пряча что-то в карман. — Бери скорее плащ, а то промок небось. Идем в лабаз, там разберемся.
Натягивая на ходу плащ, Андрей чуть не бегом кинулся в лабаз. Едва они успели очутиться под крышей, как Миронов заторопил:
— Ну, давай выкладывай, что ты там такое нашел?
Луганов не спеша сунул руку в карман, но что он оттуда
Осторожно, будто это было нечто чрезвычайно хрупкое, Миронов взял коробок, тщательно осмотрел его со всех сторон и, наконец, раскрыл. Василий Николаевич светил ему фонариком. Внутри коробка лежало нечто продолговатое, твердое, обернутое в небольшой листок бумаги. Развернув бумагу, они увидели плоский металлический ключик от висячего замка или от чемодана. Впрочем, тут же стало ясно, что ключ именно от чемодана: внимательно рассмотрев бумагу, в которую он был завернут, Миронов убедился, что это — багажная квитанция, выданная камерой хранения Крайского аэропорта на ручной саквояж гражданке А. К. Войцеховской. Квитанция была датирована минувшим днем.
— Войцеховская… — пробормотал Миронов. — Войцеховская? Тебе, Василий Николаевич, эта фамилия ничего не говорит?
— Впервые слышу, — отозвался Луганов.
— Ну ладно, Войцеховская так Войцеховская. Там видно будет.
Миронов вынул из внутреннего кармана предусмотрительно захваченный миниатюрный фотоаппарат и сделал несколько снимков, запечатлев во всех положениях и ракурсах спичечный коробок, ключ и квитанцию. Покончив с этим делом, он убрал аппарат в карман, завернул ключ в квитанцию и вложил в коробок, как он лежал прежде. Поместив коробок на прежнее место, в трубу, Миронов и Луганов направились к опушке рощи, где их поджидал один из сотрудников. Условным свистом они подозвали второго сотрудника, который дежурил в переулке, у входа на пустырь.
Когда все собрались, Миронов рассказал о находке. Как он полагал (Луганов был с ним согласен), за коробком должны были прийти этой же ночью, самое позднее — на следующий день. Такие «посылки» долго в тайниках не держат. (Что труба служила тайником, сомнений не было.) Оперативные работники (один — в роще, другой — в переулке) должны были не спускать глаз с каждого, кто приблизится к лабазу. На них, сказал Миронов, возлагается задача: выяснить личность того, кто явится за коробком.
— Только смотрите на этот раз не упустите, — строго заметил одному из работников Миронов.
Тот вспыхнул. Это был тот самый сотрудник, который дежурил у витрины на улице Петровского и потерял женщину, проявившую повышенный интерес к объявлению Черняева.
— Не сомневайтесь, товарищ майор, — сказал он, и голос его чуть дрогнул, — не упустим. Со мной это не так часто случается…
Закончив инструктаж, Миронов и Луганов направились к машине. По пути они обсуждали план дальнейших действий. Оба сошлись на том, что, коль скоро дело так далеко зашло, следует немедленно съездить в аэропорт и проверить содержимое
На прощание Миронов сказал:
— Ты, Василий Николаевич, позвони все-таки о результатах. Может, меня что задержит…
— Ладно, ладно, позвоню. Но лучше бы ты не задерживался, шел бы спать…
Войдя в управление, Миронов непроизвольно посмотрел на часы, висевшие в вестибюле против входа. Шел второй час ночи. Во всем здании стояла тишина, не было видно ни души. Миронов вспомнил те времена, когда началась его работа в органах государственной безопасности. Тогда, в начале пятидесятых годов, нужно это было или не нужно, все сотрудники министерства да и областных управлений просиживали ночи напролет. Впрочем, почти так же работали в те годы не только в органах государственной безопасности… Трудно сейчас даже поверить, что было такое!..
Миронов усмехнулся: нашел что вспоминать! Он прекрасно сознавал, что и сейчас чекистам, да и не только чекистам, приходится порой работать по ночам, работать сутками, без отдыха, без сна, но это только тогда, когда действительно необходимо, и только тому, чья работа непременно требуется; вот как сегодня ночью ему с Лугановым. Но насколько это отлично, в корне отлично от того ненужного, нелепого бдения, на которое раньше обрекали тысячи и тысячи людей.
«Нет, — сделал неожиданный вывод Миронов, — не буду звонить Кириллу Петровичу. Чего зря будить? Ничего не изменится, если доложу завтра. С утра».
Не заходя к себе, Миронов прошел прямо к дежурному по управлению: как он ни устал, ему не терпелось узнать, нет ли каких новостей из уголовного розыска, как там с портретной реконструкцией.
— Товарищ майор, наконец-то, — встретил Андрея дежурный по управлению. — Вас уже битый час разыскивает начальник уголовного розыска полковник Петров. Все телефоны оборвал. Давайте к нему. Быстренько.
Усталость с Андрея как рукой сняло: чуть не бегом он кинулся в уголовный розыск. Увидев, в каком виде явился Миронов — промокший насквозь, посиневший, полковник участливо спросил:
— Что, досталось?
— Ничего, — ответил Миронов, — не то чтобы досталось, но вымокнуть пришлось изрядно.
Андрей рассказал начальнику уголовного розыска о ночной поездке на пустырь и о находке.
Полковник слушал внимательно, не перебивая. Изредка вставлял вопросы, уточнял подробности. Когда Миронов кончил, он сказал только одно слово:
— Любопытно.
Помолчал с минуту и снова повторил:
— Весьма любопытно.
Прошло еще с полминуты, затем полковник не спеша придвинул к себе лежавшую на столе папку и так же не спеша достал из нее два объемистых пакета. Приоткрыв один из пакетов, он заглянул в него, заглянул в другой пакет и только тогда обратился к Миронову: