Тонкости эльфийской социологии
Шрифт:
– Почему? Почему нельзя было поймать этого короля, запереть где-нибудь, и пусть себе сидит, а дракон бы жил и все хорошо было? – Спросил невысокий темный и остальные его поддержали. Даже Плат с Ладом. Даже мой сын, не говоря уже про других.
И тут со своего места встал Андрей.
– Так, – сказал он, привлекая к себе внимание, – думаю, ваше старшее поколение, – он посмотрел в нашу сторону, – уже поняло, что к чему, но для вас специально поясню. Вам всем лучше меня должно быть известно, что рыцарство – это не блеск доспехов, фамильные замки, стяги, гербы и прочие прелести жизни. Рыцарство оно должно
Притихшие юнцы начали переглядываться. С одной стороны их пристыдили, с другой дали столько пищи для размышлений, что еще долго будут переваривать. Но меня поразил Михарей.
– Прекрасно, – сказал он громко из своего кресла, – Начинаю понимать, как ты сумел уговорить их сдастся без боя.
– Сдастся? – Насмешливо уточнил у него Андрей. – Вообще-то, никто не сдавался. Мы ребят вежливо пригласили с нами позавтракать, они не отказались. Так что все честно.
– Вот даже как? – Задумчиво протянул Дюрмейм и посмотрел на меня, – Проведем переговоры?
– С драконами?
– Предлагаю ввести в ложе должность посредника, как тебе такая идея?
– И кандидатуру на эту должность ты уже выбрал? – Заинтересовался Фаниник, подошедший к нам и опершийся на спинку кресла Дюрмейма.
Тот хмыкнул.
– А что, есть сомнения?
– Нет. Твой выбор мне нравится.
– Без меня меня женили? – поинтересовался у них.
– Ты сам женился, – хмыкнул на это Фин, – осталось только младшего сына дождаться.
– Осталось, – согласился с ним.
– И научиться жить в мире, – тихо сказала Изольдика и мы, мужчины, её поддержали.
– Андрей, Ир, вы с нами, – сказал, вставая.
– А? – Психолог растерянно уставился на меня.
– Покажи детям еще какой-нибудь фильм, пусть смотрят, а мы пока побеседуем у меня в кабинете.
– А мы-то вам зачем?
– Острые углы сглаживать, – объяснил и посмотрел на Ира, – а мерцающий тебя все равно одного не отпустит.
– Кстати, о мерцающих, – строго начал старший Дюрмейм, – как они могли оказаться в университете?
– Точно так же, как и в вашем замке, – пропела девушка-мерцающая, насколько помню, её звали Никой и в последние несколько дней в замке она отсутствовала.
– В моем замке?
– А вы думали! Наших только в Аналое не было и нет, потому что дракон местный их не подпускал. Теперь понятно, как он нас чуял. Белые – все медиумы, голоса предков слышат и…
– И кто же тебе об этом рассказал? – Финик оказался рядом с девчонкой пугающе быстро. Схватил за руку. Она испугалась, но за нее тут же вступился старший сородич.
– Финик, – строго сказал Ир, шагая ближе.
– Ей даже не больно, – тихо сказал тот, – А мне интересно.
– Она состоит в группировке, которой командует кто-то из ваших зеленых. Главная их цель заставить университетских пересмотреть список допустимых рас.
– И все то время, что её не было, она была у наших?
– По всей видимости, да.
– Отпусти, – бросила девчонка и вырвала руку.
– Ты еще возникать тут собралась? – Тихо спросил Фаниник, – А ведь я могу вычислить вашего предводителя. Могу и имею право призвать его к ответу.
И тут случилось непредвиденное. Глаза мерцающей вспыхнули желтым светом. Её рука метнулась к горлу дракона. Сдавила. Вместо ногтей появились когти. Черные и остро заточенные. Никто не успел ничего предпринять. Но Финик не дернулся. Ир тоже, хоть и мог ему помочь. Зато заговорил психолог. Ровно и тихо, но в повисшей тишине услышали все.
– Тебе ведь не хочется убивать. И тебе не так обидно, как ты пытаешься показать. И не так страшно, потому что ты знаешь, что Финик хороший, и что он уже наш, чтобы сам по этому поводу не думал. И тебе хочется не ударить, а расплакаться и рассказать, как тяжело было жить с мыслью, что никогда не станешь тем, кем хочется стать, никогда не сможешь подружиться с теми, с кем хочется дружить. Ты боишься собственной слабости, поэтому предпочитаешь бить, а не плакать. Вы ведь теплые и умеете быть искренними, просто из-за ваших мерцаний, считаетесь злыми и лживыми, но это не так. Не так…
Девчонка вдруг моргнула. А потом всхлипнула. Пальчики разжались на горле дракона, когти снова стали ногтями. Она зажмурилась, забралась в кресло с ногами, сжалась вся в комочек. Мне стало её жаль. Если Андрей прав, то…
– Тихо, – сказал Фин и потрепал малышку по волосам, – Тихо девочка, – голос начальника гарнизона прозвучал неожиданно мягко, по отечески. – Родители хоть знают, где ты пропадаешь и с кем?
Ника замерла под его ладонью, а потом отрицательно покачала головой. Вот это номер. Судя по реакции Андрея, он тоже не знал, что девочка, оказывается, сбежала из дома, ничего своим не сказав.
– Я… – Она закрыла глаза под ладонью Фаниника, а потом мерцнула. Мне уже доводилось видеть, как они это делают. Но к этому зрелищу привыкнуть невозможно. Только мне все же было проще. Я не знал это её мерцание, а вот Михарей…
– Никалига? – Изумленно выдохнул Дюрмейм.
– Вы её знаете? – Спросил Андрей.
– Вот, значит, какие мерцающие живут в моем замке.
– Да, – ответила девушка. – Родители и мы с братом. Он только пять лет назад вернулся из Чащи Лис. Он еще маленький.
– А выглядит лет на тридцать.
– Ему сорок пять, но раньше семидесяти нас даже подростками в вашем понимание не называют.
– А тебе?
– Семьдесят пять.
– То есть около четырнадцати-пятнадцати, так? – Вмешался Андрей. Ника кивнула, психолог повернулся к Иру, – Ты сказал, что тебе только около двухсот.
– Я сказал 'уже'.
– Нет уж, теперь получается, что только, – с нажимом повторил парень, – Во сколько ты в университет попал?
– Он всегда был ранним, – вмешалась Ника, – так Пестрый говорил.