Тонкости укрощения теневых драконов. Тварья Академия
Шрифт:
Я же развернулась и потопала дальше в лес, предварительно деловито сдернув верхний кафтан с одного из незнакомых мне парней. Это была не я. Точно говорю. Я… я где-то там, внутри тела, замерла и спряталась с перепугу, а вот тело само знало, куда идти. Вглубь, в чащу, куда деревенские заходить опасались – там могли водиться твари, все же граница близко.
Вот что ужас с людьми делает, так недолго самому в привидение злобное при жизни обратиться!
Не помню, как долго я шла и куда зашла. Это был почти бесконечный путь. Хорошо хоть ботиночки были основательные, крепкие, без всяких там каблуков, немного разношенные – на новые денег
Мыслей не было, желаний тоже. Даже осознания, что пять крепких здоровых парней, у которых есть довольно состоятельные по меркам деревеньки родственники, могут не подняться с сырой земли, и в этом виновата именно я – тоже не было.
Очнулась я резко, как-то рывком. Осознала, что лежу в густом ельнике на подстилке из мохнатых еловых сизых лап и дрожу от накатившего холода. На улице уже темно, хоть глаз выколи! А мое лицо… вылизывают!
Вздрогнула, дернулась, захлопав глазами. Ой, да что же это? Прямо перед моим лицом маячила в тусклом свете танцующих светлячков ярко-зеленая, почти ядовито-салатового оттенка, шерстка. К ней прилагались большие развесистые уши торчком, довольно упитанное тельце, размером, примерно, с королевского пуделя (а он человеку по пояс может быть), и забавнейшая морда, которая напомнила мне то ли кролика, то ли какого-то другого милейшего грызуна.
Но главное не это… у этого чуда были крылышки. Небольшие, пушистые, покрытые все той же зеленой шерсткой и светлым пухом.
Глава 2.6.
Я протерла слипшиеся от слез ресницы. Поняла, что давно уже должна была закоченеть или получить знатное воспаление легких, но почему-то было тепло. Даже паника и ужас как-то улеглись, все казалось слишком далеким, давно прошедшим и неважным.
Картина маслом: я смотрю на усатую задорную салатовую морду. Морда смотрит на меня, лупая мерцающими глазами невероятного оттенка морской волны.
– Ну и чего, человечка, орать будешь? – Интересуются у меня как-то уныло. – Я, между прочем, тебя от холода спас, куполом магическим закрыл, а то ты совсем пропащая лежала, ни один волк позариться не захочет!
– Нет, – вот это я понимаю – полный шок! – Орать не буду, – говорю. – Ты вообще что такое?!
Таких животных, да ещё и говорящих, я точно никогда у магов не видела, а значит – обжигает мысль, значит это…
– Ты тварька? – Шевелю губами ошарашенно.
Нет, ну зелененькое, говорящее, наглое, ехидное… что ещё может быть-то? Только тварь! Интересно, а что будет, если она на меня накинется и все-таки сожрет? С другой стороны – зачем ей это? Уже двадцать раз могла бы съесть, но наоборот, обогрела.
– Кому ты нужна, болезная, грязная и костлявая, жрать тебя! – Оскорбился зверек, показывая небольшие треугольные зубы в пастенке. – Мы, рурги, питаемся, чтоб ты знала, чистой магической энергией или там фруктиками какими, а не всякой мясной гадостью!
Пфф. Фрр. Он ещё и отворачивается демонстративно, светит пушистым хвостом и большой мохнатой попой. И как я должна поверить, что существо с такими вот, простите, зубками, потомственный вегетарианец?
А пришлось! Верить пришлось. Особенно, после повествования, как меня храбро оберегали и отогревали почти двенадцать часов – хорошо полежала! Да как он меня нашел такую полузамерзшую и без сознания, как магию вливал по струйке, как…
Я бы расчувствовалась, честно мажье, вот только в груди холодный ком ворочался.
– Не едим мы мясо, ну разве что изредка совсем, оно непитательное для нас, – фырчал зверь, пока я продолжала греться под куполом.
– А…
– А спас я тебя не по доброте душевной, не надейся, а все потому, что мне никак без хозяйки одному тут нельзя! Я от охотников мажьих бежал-бежал, да загнали меня на ваши земли, еле оторвался! Меня Маульши звать… – мою руку обвили хвостом.
– А я Юль… Киа, – поправилась поспешно.
– ЮльКиа? – мне достался хитрый взгляд. – Как интересно, крошка! – На меня поцокали языком и облизнулись.
– Не смей меня так называть, иначе за хвост отсюда и отправлю в лес гулять! – Меня передернуло от этого слова.
А зверь резко посерьезнел.
– Лепесток души моей, а ну-ка расскажи мне, это ж какой покойник тебя тронул, девочка? Чтоб менталиста необученного дергать, это ж надо самоубийцей быть…
Ночь. Тишина мрачного бора, наполненная далеким клекотом, шорохами, урчанием, воем. Танец маленьких светлячков, теплые и уютные еловые ветви. И совершенно невероятные обнимашки пушистой твари. Будь я в адекватном состоянии – точно бы что-то подозревать начала. А так… рург-не рург… Слезы хлынули из глаз, как плотину прорвало, и я начала рассказывать. С самого начала. С самого моего попадания в этот безумный дикий мир.
А зеленый пушистый телёнок внимательно слушал, изредка возмущенно или сочувственно притявкивал, фырчал и подставлял бока и пузико под почес. Он оказался прекрасным слушателем. А мой болтливый язык – находкой для любого шпиона.
Глава 2.7.
Вернулись мы в деревню только под утро следующего дня. Маульши тайком, конечно, уменьшившись (он и такое умел) до нужных габаритов, а я огородами и перебежками.
Как ввалилась в заднюю дверь трактира под оханье и крики служанок и тетушки Мо, так и понеслась нелегкая…
Конечно, я была уверена, что никто так просто происшедшее не спустит. И все-таки в глубине души жила вера хоть в какую-то справедливость. Тем более, насколько я позднее сумела вызнать – несмотря на то, что последние мозги я им отчаянно выдавить пыталась (единственную любимую извилину), изрядно досталось только Жайру и Сирмону – да и то, живые, а вот остальные уже и вовсе только сотрясением мозга маются.
Конечно, их хватились. И даже нашли – что там идти-то тридцать шагов от деревни. Кое-кто, видимо, даже был в себе и поделился животрепещущими подробностями о том, как нехорошая служанка-маньяк ударила магией ни в чем неповинных дитяток двадцати с лишним лет от роду. А те к ней со всем уважением! Можно сказать – всей шакальей стаей предложение делали!
Тогда в первый день, меня пожалели. Дали отлежаться, даже травницу приводили, чтобы травки успокаивающие дала, осмотрела, синяки смазала. На самом деле часть селян, что победнее, была на моей стороне – сколько девок перепортила эта компания – словами не передать! У многих как кость в горле. Но в таких местах, как это деревенька – староста высшая власть, попробуй от него отделайся! А уж он-то за своего сынка мне голову оторвать готов.
Что делать-то, господа хорошие? Неужели снова с места трогаться? Ой, как не хотелось бы! А пока суд да дело – трактир ждать не будет, проживание надо отрабатывать. Даже если лапки ломит и хвост отваливается, а об некоторых посетителей хочется почесать мотыгу!