Тоня из Семеновки (сборник)
Шрифт:
– Да, так, например, жившая в Московском зоопарке слониха родила одного слоненка в тысяча девятьсот сорок восьмом году, а другого - только через четыре года... Ну, Хвостиков!
– В Советском Союзе нередко находят зубы и кости, - продолжал Владик...
Класс почему-то неблагодарно захихикал и сбил Владика.
– Ну?
– мягко спросил Иннокентий Григорьевич.
– Чучело его находится в зоологическом музее, - окончательно теряясь, произнес Владик какую-то следующую фразу об отряде хоботных. И добавил, извиняясь перед зоологом: - Там это написано, а внизу еще картинка: большой слон и маленький...
–
– Ты только не договорил, чьи зубы и кости, чье чучело?
Владик молчал.
– Папонта, - шепнул кто-то с первой парты.
– Мамонта, конечно, - вспомнил Владик.
– Отлично, - обрадовался зоолог.
– А мамонт, как вы знаете, предок наших слонов. Ясно? Теперь, Хвостиков...
Увы, все сведения о хоботных у Владика были исчерпаны.
Наконец он вспомнил.
– Простите, пожалуйста, Иннокентий Григорьевич, - обрадованно взмолился Владик.
– Но вот... Вот у меня есть несколько неясных вопросов, если, конечно, вы...
– Пожалуйста, пожалуйста, Хвостиков!
– согласился зоолог.
– Я с удовольствием...
– Какое значение имеет для слона хобот?
– поинтересовался Владик. Как возмещается у слона несоответствие между короткой шеей и длинными ногами? Какие особенности имеет строение зубов у слона?
Владик прилежно перечислил все три вопроса, которые задавались самим учащимся как раз в конце главы учебника об отряде хоботных. Владик вспомнил их только что, потому что они выделены особым шрифтом и помещались рядом с картинкой: большой слон и маленький...
До конца урока Иннокентий Григорьевич с увлечением отвечал на вопросы Владика.
– Правильно, Хвостиков?
– удовлетворенно спросил он, закончив рассказ.
Владик никогда не слыл человеком неблагодарным.
– Спасибо, Иннокентий Григорьевич, - сказал Владик.
– А у нас вчера сразу два спутника запустили, знаете?
– вдруг почему-то добавил он.
Иннокентий Григорьевич не понял:
– Где у нас? В классе?
– В Советском Союзе, естественно, - пояснил Владик.
– Всегда по одному запускают, а тут сразу два в день!
Зоолог, кажется, обрадовался:
– Не знал, не знал! Это отлично!
– Между прочим, вчера по радио об этом говорили, - не выдержал Владик.
– Жаль, но не слушал, - извиняясь, признался Иннокентий Григорьевич.
– А сегодня в газетах... Тоже есть... Не читали?
Владик шел на явный спор. Конечно, он сам не читал сегодняшних газет. Но он догадывался, что все важное, переданное вчера вечером по "Маяку", обязательно должно быть в сегодняшних утренних газетах. Кроме того, по опыту папы и мамы он знал, что нельзя начинать новый день, не прочитав газеты. И сегодня утром папа, проглядывая газеты, заметил: два спутника сразу. Мама со слов папы тоже заметила и что-то сказала важное.
Оказывается, один человек на свете - Иннокентий Григорьевич - ничего не заметил.
– Не читал, - признался он Хвостикову и всему классу, как будто действительно ничего не случилось, ничего не произошло в мире.
– Я читаю газеты по вечерам.
– Жаль, - сказал Хвостиков своему учителю.
– Да, да, жалко, - согласился учитель.
– А вот с зоологией у тебя все идет хорошо. С отрядом хоботных - особенно! Садись, Хвостиков!
Иннокентий Григорьевич любовно посмотрел
– Отлично, Хвостиков!
– повторил он почти виновато.
Зоолог встрепенулся и уверенно поставил в журнале милую, симпатичную тройку.
* * *
Это случилось в полдень. Как раз в то время, когда в Н-ском классе "А" НН-ской московской школы начался новый урок и Владик Хвостиков, как прежде, задумчиво витал в облаках.
Зоопарк, или, как его по-разному называют, зоосад, зоологический сад, зоологический парк, зверинец, просто зоо, жил своей нормальной жизнью. Воробьи, которые представляли здесь наибольшую часть животного мира нашей планеты, паслись в клетках и загонах для птиц, муравьедов, пеликанов, верблюдов, медведей, рысей, носорогов, кенгуру и, конечно, ослов. Как всегда, щебетали волнистые попугайчики, ругались попугаи побольше, морж не хотел нырять в водоем, а бегемот, наоборот, вылезать из водоема. Зубры и зубробизоны что-то жевали. Волки и лисы подозрительно бегали, рыбы плавали, обезьяны искали блох, тигры дремали, как и их соседи - львы, а птица секретарь держалась, как секретарша самого маленького и незначительного учреждения. Никто из представителей животного мира не обращал внимания ни на один из тысяч спутников, запущенных над Землей, и даже на более земное - многочисленных посетителей зоопарка, которые почему-то льнули к клеткам, решеткам, изгородям, мазали своими носами стекла аквариумов, бегали, суетились, будто впервые попали сюда. Впрочем, все давным-давно к этому привыкли. Более старые войну прошли, более молодые тоже наслышаны, да и на своем коротком веку успели повидать всякое. Юный страус эму, например, горел из-за курящей уборщицы тети Даши, которая бросила спичку прямо ему под ноги...
И только, пожалуй, в слоновнике было событие, не знавшее прежде равных. В слоновнике, в котором находились два солдата Советской Армии с законными увольнительными, пожилая пенсионерка с внуком, академик, случайно забредший в зоопарк после лекции, председатель колхоза, приехавший на Выставку достижений народного хозяйства из Якутии и пришедший сюда из-за давней любви ко всему живому, наконец, два слона, индийско-московского происхождения - большой и маленький. Точнее, слониха и слон. Еще точнее, мама-слониха и сын-слон.
Так вот, в слоновнике происходил важный разговор. Не между посетителями, а между...
– Ну можно, а-а?
– Я ж тебе сказала, зачем и куда тебя несет?
– Ну а все-таки можно, а-а?
– Зачем, я тебя спрашиваю, зачем? Там - движение, там - миллионы пешеходов, там... Тебя сотрут в порошок! Еще под машину попадешь!
– Но я же не маленький.
– Не маленький, не маленький, конечно! Но ты знаешь, что "скорая помощь" ежедневно подбирает с улиц триста тридцать три и три десятых человека с повреждениями... Об этом и по радио сообщают...
– Ну можно, а-а? Я же не маленький. Мне уже...
– Тебе двенадцать, знаю. Но если бы был жив твой папа, то...
– А кто мой папа?
– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору!
– Ну а можно, а-а?
– Ладно, ты не думаешь обо мне! А об Игоре Николаевиче ты подумал? Подумал?
– Я же вернусь. Не маленький... Зачем подводить директора зоопарка!
– "Не маленький, не маленький"... Заладил одно. А есть ты что будешь, что? Об этом ты думал?