Топ и Гарри (Художник А. Громов)
Шрифт:
Юноша долго еще сидел в раздумье…
Представление минувших событий!
Рогатый Камень должен разыграть сцену борьбы с Тачункой Витко, и Тачунка Витко дал на это согласие! Тачунка Витко, от вызова которого на поединок уклонился Харка — разведчик белых!..
Была глубокая ночь, а Харка все еще оставался в прерии. В лагере давно уже уложили мальчиков, которым на следующий день предстояло состязаться, улеглись девочки, их матери, бабушки. Кончили совещаться вожди и старейшины, замолкли барабаны жрецов. Сон овладел обитателями
Только в одной типи пара глаз блестела в темноте.
Эта типи стояла в южной части лагеря, где расположились дакота. На стенках типи были изображены подвиги ее хозяина и флейта. Типи принадлежала Чотанке, одному из лучших воинов рода Медведицы. Чотанка — это и означает «флейта». Он приехал на праздник с женой, сыном, молодым воином по имени Острие Стрелы, женой сына и с сестрой Харки — Уиноной. Татанка Йотанка дал знать, что ему следует поехать «а праздник, передал, кого взять с собой.
Уинона не могла заснуть. Когда объявляли распорядок праздника, она стояла позади женщин и девушек. По другую сторону круга людей, обступивших глашатая, она вдруг увидела брата. Она даже подумала: уж не померещилось ли ей это? Но нет, она не ошиблась: среди воинов сиксиков стоял ее брат — Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка. Последний раз она видела его, когда ему было двенадцать лет. Как вырос Харка! Стройный, высокий и гордый стоял он среди воинов. На нем были орлиные перья, вампум.
Когда глашатай сообщил о Солнечном танце, девушки рядом с Уиноной зашептались, глаза всех устремились на Харку и Грома Гор. Уинона поняла, что ее брат — один из двух молодых воинов, которые принесут на празднике жертву Солнцу.
Она видела, как Харка с Громом Гор ушел в палатку, видела, как он много позже наблюдал за играющими детьми, видела, как он к вечеру уехал в прерию. И теперь, лежа с открытыми глазами, она ждала, не послышится ли топот его коня. Но все было тихо. Он так и не возвращался.
Летняя ночь была холодна. Ветер шевелил трофеи на высоком шесте. Уинона решилась отправиться в ночную прерию, чтобы встретиться с братом. Она готова была ответить за все последствия своего поступка, но не могла поступить иначе, она слишком устала от той жизни, которая выпала на ее долю. Шонка хотел взять ее к себе в палатку, сделать своей женой. Уинона отказалась. Четан, который, став воином, получил имя Четанзапа, что значило Черный Сокол, тоже хотел получить ее, но она не любила его. Тогда Четанзапа похитил себе жену у племени понка. Уинона продолжала жить вместе с бабушкой — матерью Матотаупы, Унчидой, — в их палатке не было воина. Они жили тем, что давали другие воины для их палатки. Ей было семнадцать лет, и она еще не была замужем. Все видели ее молчаливой, гордой, печальной. Откровенно говорить она могла только с Унчидой.
Уинона вышла в прерию и нашла следы коня, которые заметила еще с вечера. Она знала привычку брата уезжать далеко в прерию, когда он над чем-то задумывался. Харка любил усесться на каком-нибудь холмике и, озирая бескрайний простор, жевать травинку. Вот и сейчас, думала она, он сидит и смотрит по сторонам и даже в ночной темноте, конечно, увидит ее раньше, чем она сумеет заметить его. И вдруг следы коня в темноте потерялись. Она остановилась. Ее руки похолодели, сердце судорожно забилось. Крикнуть? И она прокричала койотом. Это был тот сигнал, которым они обменивались еще в детстве.
Уинона прислушалась. Губы ее дрожали, но она не плакала. Она вообще никогда больше не плакала с тех пор, как ее брат вслед за изгнанным отцом покинул палатку.
А, может быть, он и не желает видеть свою сестру, говорить с ней?
» Да, ожидание бесполезно «, — говорила она сама себе и все же не решалась отправиться назад, хотя разум твердил ей, что надо возвращаться. И тут случилось то, чего она уже не ждала. Ее брат, молодой воин, выше ее почти на голову, стоял перед ней.
— Что ищешь ты? — спросил он на языке дакота
— Тебя.
Он не сразу ответил, а когда все-таки ответил, в голосе его послышался холод, недоверие.
— Кто тебя послал?
Лицо Уиноны дрогнуло, но она резко ответила:
— Никто!
— Чего ты от меня хочешь?
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — наконец произнесла она, и спазма до боли сжала ей горло. — Не забудь, что мы дети одного отца… и одной матери. Я пойду.
Она повернулась и побежала так, будто за ней кто-то гнался. И когда вернулась в палатку и снова улеглась под одеяло, она зажала ладонями лицо, а рот ее был открыт словно в безмолвном крике
Начало светать, однако Рогатый Камень все еще не возвратился. Гром Гор уже проснулся, но не вставал, а наблюдал за своей сестрой. Ситопанаки поднялась раньше его и была чем-то взволнована. Она понемногу подбрасывала в очаг сучья. В слабом свете огня Гром Гор видел лицо девушки. За ночь оно сильно изменилось, только никак было не понять — нежность, уныние, горечь или гордость отражались в его чертах. Гром Гор тихонько поднялся и подошел к очагу. Все еще спали, но его друга не было. Гром Гор выглянул из палатки. Не было и коня. Он обернулся и встретился со взглядом сестры. В нем была тревога.
И, подумав, что он угадал, в чем дело, Гром Гор сказал:
— Рогатый Камень любит уходить один в прерию.
— Но он встретился с девушкой дакота, — совсем тихо возразила Ситопанаки тоном, который говорил о многом
Гром Гор еще раз посмотрел на ее печальное лицо и, кажется, понял причину ее переживаний. Странно! Удивительно! Он-то сам нисколько не сомневался в том, что его друг, которого она любит, рано или поздно возьмет ее в свою палатку.
Послышался топот. Харка подъехал к палатке, привязал коня и вошел. Он, как всегда, подсел к очагу и принялся вместе со всеми завтракать