Топить печаль в бушующем пламени
Шрифт:
Ни слова не говоря, Сюань Цзи крепче прижал к себе Шэн Линъюаня, зарываясь лицом в его длинные, перепачканные кровью волосы.
Его Величеству ничего не оставалось, кроме как обратиться к общему морю знаний: «Эй… я все еще тут»
Но Сюань Цзи продолжал молчать.
Тц, что толку беспокоиться о ментальной связи, если под бронзовым колпаком не было ни цуня личного пространства?
Но Шэн Линъюань не спешил отталкивать Сюань Цзи.
Его Величество ужасно устал. Под треножником негде было сесть, потому ему пришлось опереться на распластавшиеся по
Грохот, накрывший бронзовый треножник, казался невыносимым, но некоторое время спустя все успокоилось. Должно быть, их полностью погребло под магмой.
— Кто знает, как долго нам придется здесь сидеть, — начал Сюань Цзи. —Этот коротышка, Алоцзинь, хотел нам помочь или же похоронить?
С этими словами он вытащил из кармана пачку влажных салфеток, попутно удивляясь, что не выронил ее, и, бережно подхватив прядь волос Шэн Линъюаня, принялся стирать с нее кровь.
Шэн Линъюань не возражал, но его мимолетная улыбка быстро погасла.
В последнюю минуту Алоцзиню удалось схватить оставшиеся Бедствия, оттащить их на гору Бицюань и бросить к Шэн Линъюаню, чтобы Его Величество с ними разобрался. Именно он был тем, кто не позволил вновь возжечь пламя Чиюань.
Ведь Алоцзинь знал, что многие из его потомков, наконец, обрели мир и покой.
На одной чаше весов лежало прошлое, на другой — будущее. Три тысячи лет спустя все то, о чем так мечтал молодой глава, наконец, осуществилось. Пусть и без его участия... Это подтолкнуло его навсегда отказаться от навязчивой идеи возродить древнее пламя. Он больше не хотел возвращать тот старый Дунчуань.
Когда-то именно эта одержимость превратила Алоцзиня в Бедствие. Теперь она исчезла, и Бедствие клана шаманов превратилось в весенний ветерок, ведомый мечтами о покинутой родине.
Шэн Линъюань очнулся и ощутил на коже легкий холодок. Это оказалась салфетка, которую Сюань Цзи бережно прижал к его щеке.
— М? — Шэн Линъюань несильно сжал его запястье.
Сюань Цзи прочистил горло и тихо произнес:
— Неудобно ведь. Если хочешь, можешь опереться на мое плечо?
Но Шэн Линъюань ничего не ответил. Он лишь склонил голову на бок, прячась от резкого запаха влажных салфеток.
— Это ни к чему.
— Да ты только посмотри, широкое, крепкое, чего еще желать? — не унимался Сюань Цзи, наклонившись к Его Величеству. — Обопрись на меня, брат Линъюань, иначе быстро устанешь стоять в одном положении.
Под бронзовым треножником было слишком тесно. Кроме того, от Сюань Цзи тянуло невероятным жаром. Шэн Линъюаню ничего не оставалось, кроме как ухватиться за эту возможность. Кровотечение давно остановилось, но телу было так холодно, что немели пальцы. Его Величество едва сдерживался, чтобы не свернуться калачиком на плече живого представителя клана крылатых.
— Помнится, когда мы впервые прибыли в Дунчуань, ты вдруг наотрез отказался звать меня «братом».
Сюань Цзи на секунду растерялся.
Потому что… в те годы он ничем не мог помочь юному принцу.
Они были в отчаянии. Демоны гнались за ними попятам, они едва не погибли. Шэн Линъюань сильно ослаб, но продолжал утешать маленького духа меча, разговаривать с ним и смеяться, будто ничего не произошло. Когда старый глава клана шаманов нашел их, обессилевший мальчик без чувств рухнул в его объятия. В тот момент Сюань Цзи показалось, что он вот-вот потеряет Линъюаня. С тех пор он больше не желал слышать от юного принца его вечное: «Все в порядке».
Сюань Цзи считал слово «брат» очень личным обращением. Каждый раз, когда он называл мальчика «брат Линъюань», Шэн Линъюань готов был дать ему все, что угодно. Но если они обращались друг к другу по именам, Линъюань нередко проявлял характер. Все потому, что они делали так лишь тогда, когда ссорились. Но в те годы дух меча был еще слишком мал, чтобы это понять.
Сюань Цзи помнил, что Линъюань едва дышал, но каждый раз останавливался, чтобы ответить на его зов, и каждый раз его голос звучал все тише и тише. Он чувствовал себя ужасно. Словно это «брат» душило его, точно так же как слова «Ваше Высочество» заставляли его расправлять плечи.
С тех пор маленький дух меча отчаянно желал вырасти. Он больше не хотел называть юного принца «брат Линъюань».
Связь между ними до сих пор не разрушилась. Сюань Цзи боялся, что Его Величество увидит эти печальные мысли, потому, стоило ему подумать о прошлом, как он тут же переключился на обсуждение всякой ерунды.
— Потому что ты был очень красивым. С самого детства ты был настоящим красавчиком. Такой мудрый человек, как я, который сделав один ход, видит вперед на все десять, должен был заранее подготовиться себе почву. Если бы я продолжил называть тебя братом, я бы так и остался стоять на ступеньку ниже тебя. Разве смог бы я тогда привлечь твое внимание?
Шэн Линъюаню нечего было на это ответить.
Разнообразие мусора, которым была забита голова Сюань Цзи, поистине поражало.
— Что еще за «пятьдесят вещей, которые нужно сделать со своим возлюбленным»? — внезапно осведомился Его Величество.
— Да так, ничего, — также быстро ответил Сюань Цзи.
Похоже, «ментальная плотина» дала течь.
Сюань Цзи попытался отодвинуться, но Шэн Линъюань не дал ему этого сделать. Внутренний карман куртки тут же опустел, и мобильный телефон юноши скользнул в ладонь Его Величества.
— Это бесполезно. Он запаролен... — начал было Сюань Цзи.
Но не успел он договорить, как Шэн Линъюань разблокировал экран. Его Величество знал, что для того, чтобы «пробудить» эту штуку, нужно было нарисовать на экране небольшой знак. И он тысячу раз видел, как это делал Сюань Цзи. Хотя он понятия не имел, зачем это нужно, научиться оказалось нетрудно.
Сюань Цзи тут же подался вперед, пытаясь забрать телефон обратно.
— Ты нарываешься на семейную ссору! Верни его мне...