Торг с мертвецами, часть 1

Баринова Марина Вячеславовна

— Держи язык за зубами, мой тебе совет. И не распространяйся о том, что дружен со мной, если хочешь выжить. — Поймав перепуганный взгляд слуги, Альдор пожал плечами. — Даже у эрцканцлеров бывают трудные времена.

Юноша лишь молча кивнул и поправил заломившееся перо на шапочке. К этому моменту они вышли из коридора к лестнице, что вела в тронный зал.

— Для меня будут распоряжения, господин?

Альдор коснулся шрама, оставленного гацонкой. Отметина уже не болела, но жутко чесалась, особенно когда потела под шапероном.

— Ты же изучал рундское

наречие?

— Но не особенно преуспел. Говорю скверно.

— Говорить и не требуется. Ступай во двор и слушай, о чем северяне толкуют между собой. Магнус не стал бы вождем кланов, кабы всегда говорил о своих намерениях открыто даже союзникам. Сейчас нам может пригодиться любое вскользь брошенное слово.

— Сделаю, господин, — слуга поклонился. — Удачи.

Ганс ушел, а Альдор принялся спускаться по боковому пролету, внимательно разглядывая собравшихся. Солнце уже зашло, и зал погрузился в привычный для вечера полумрак. Трон пустовал, но в огромной пасти камина неистовстовал огонь, в десятке канделябров рыдали толстые свечи, и вечный замковый сквозняк трепал их слабое пламя. Безмолвные слуги внесли угощение и растаяли в темноте закоулков, словно их здесь и не было.

К негодованию Альдора, обсуждение уже началось. Рундское посольство расположилось за длинным столом: сам Магнус Огнебородый с таким же рыжеволосым младшим сыном и советник Ойвинд Долгий язык. Самый влиятельный болтун Рундкара отчего-то не пожелал сесть и его длинный крючковатый нос выглядывал из-за широкой спины вождя. Ойвинд опирался на резной посох с деланной немощностью, но Альдор отчего-то чувствовал, что этот древний старец уложит его на обе лопатки, едва представится возможность.

Несколько облаченных в дорогие одежды воинов — разумеется, безоружных — держались ближе к закрытым резным дверям и застыли, точно изваяния. У каждого из рослых северян красовался браслет с огненного цвета яшмой — символ личной преданности вождю. Собственная гвардия. Войско в войске. Ближе к Магнусу были только его многочисленные дети.

По другую сторону на устланных коврами лавках расселись хайлигландцы: сам Грегор в стальной короне, одетая уже по местной моде рыжеволосая красавица Истерд, похожий на гору командующий армией Урста и близкий друг короля Кивер ден Ланге, известный добряк. Неприятным сюрпризом для Альдора стало присутствие графа Ламонта Эккехарда. Впрочем, у дальнего родственника короля были веские причины для встречи с рундами: его младший сын Райнер все еще оставался заложником в рундском Вевельстаде. Нашлось место и для брата Аристида — человека, сподвигшего Грегора на ересь. По мнению Альдора, именно этот скромный монах с благообразным лицом представлял истинную опасность даже за пределами страны. Недаром за ним охотился весь Эклузум.

— Как принцесса, говорю, — гудел Магнус Огнебородый, глядя выцветшими узкими глазами на дочь. Толстые пальцы вождя задумчиво перебирали многочисленные косички бороды. Истерд, облаченная в платье из хорошо выкрашенной алой шерсти, молча взирала на отца с ледяным спокойствием. — А драгоценности? Что это на шее? Рубины? Не помню,

чтобы дарил тебе такие! Мне-то не жаль, лишь бы толк был. А какой толк моим землям от того, что ты только и наряжаешься в разноцветные тряпки да прохлаждаешься в гостях? Год и еще половина прошли — и что?

Он говорил по-рундски, но Альдор понял большую часть его речей. Король поспешил вмешаться:

— Драгоценности — подарок Хайлигланда. Знак моей доброй воли и попытка завоевать расположение нашей гостьи. — Грегор широко улыбнулся, демонстрируя воплощенное дружелюбие. — Замечу, что леди Истерд далеко не сразу согласилась их принять.

— Она вообще не должна была их принимать! — рявкнул Магнус. — Или ей следовало хотя бы предупредить меня, что она получила столь дорогой подарок от самого короля. У нас принято приносить ответные дары, а она своим молчанием выставила меня олухом!

Давен попытался остановить его:

— Отец, прошу…

— Молчать! Я приехал с пустыми руками и опозорил наш клан.

Король безмятежно улыбнулся, словно гнев Магнуса ничего не значил.

— Отнюдь, — ласково, как успокаивают капризное дитя, проговорил он. — Леди Истерд уже принесла мне подарок, ценность которого невозможно измерить ни золотом, ни самоцветами. Я берегу этот дар как свою жизнь.

Рунды, подозревая неладное, изумленно уставились на Грегора, но он лишь кивнул Истерд, прося ее пояснить. Дочь вождя откинула толстую рыжую косу за спину и поднялась со скамьи.

— Я подарила вождю хайлигландцев Гнев Хратты, отец, — молвила она, глядя, впрочем, не на Магнуса, но на возмужавшего младшего брата.

Магнус застыл с открытым ртом. Альдор физически почуял гнев северянина. Вождь, до того просто ворчавший, нынче побагровел от возмущения. Да и Давен, хоть выглядел куда безобиднее отца, превратился в комок напряжения.

— Ты отдала ему топор своей матери? — переспросил Магнус. — Реликвию всей семьи? Я не ослышался?

— Да, отец. Я так решила.

— Прекрасный подарок, — согласился Грегор. — Я не смел и мечтать, что однажды получу в дар столь ценное оружие. Теперь ваша дочь учит меня обращаться с ним. И чем больше я познаю это искусство, тем сильнее убеждаюсь в необходимости поддерживать мир между нашими народами.

Магнус, казалось, не слышал слов короля. Он продолжал пристально глядеть на дочь. Альдор заметил, как задрожали его руки.

— Ты хорошо подумала?

— Я тверда в своем решении.

Хайлигландцы непонимающе переглядывались, а рунды все как один побледнели, взирая на дочь вождя с суеверным ужасом.

— Как бы то ни было, брать назад данное слово уже поздно, — Огнебородый обреченно кивнул. — Что ж, Истерд, ты сделала выбор. Так тому и быть.

Последние слова прозвучали из уст вождя, словно приговор. Альдор, наблюдавший за его сыном, отметил, что тот помрачнел как туча.

— Могу я узнать, о чем вы говорите? — Грегор с интересом наблюдал за беседой, но до поры не вмешивался, понимая, что сейчас в семье северян происходило нечто очень важное.

Магнус, крякнув, потянулся за чаркой.