Торг с мертвецами, часть 1
Шрифт:
— Я знаю, что это. Эфа мне рассказывала, — перебила его Десари. — Нет, еще не начались. Эфа говорит, мне еще рано. Это важно?
— Ко всем женщинам они приходят в разное время, и здесь пока не о чем переживать. Однако, как правило, дар проявляет себя в полной мере после того, как человеческое тело более-менее сформируется. У женщин это часто происходит после появления лунных дней. Сейчас вы еще не созрели, а ваше тело еще не до конца понимает, что с ним происходит, и борется с даром, поскольку он, полагаю, слишком силен. Придется потерпеть некоторое время, затем будет всплеск силы — и здесь необходимо, чтобы рядом был
Симуз отлип от стены и подошел ближе.
— Значит, Десари предстоит еще несколько лет мучений? Но с каждым разом все хуже, и она…
— Мне и правда очень плохо, но мастер Алой готовит отвары, — тихо проговорила девочка. — Иногда они помогают. Но редко.
Целитель покачал головой.
— Буду откровенен: толку от них будет немного. Отвары и прочие целебные порошки лишь немного успокаивают тело, но ваш дар — способность разума, а может и вовсе что-то высшее. Никто точно не понимает, каким законам подчиняется эфир. Даже магусы лишь пользуются своими возможностями, но остаются в полном неведении относительно их истинного происхождения. Как ни тяжело это признавать, от отваров лекаря легче вам не станет. Однако…
Зот резко замолчал, когда в дверь покоев постучали. Это была Эфа — три коротких удара, небольшой промежуток, снова три коротких удара.
«Кто-то идет».
Эфа вошла в покои и с удивительной для ее полноты грацией пролавировала меж резными стульями и коваными торшерами.
— Уходите, — бросила она по-эннийски. — Быстрее. Хозяин вернулся.
Десари обменялась с отцом короткими взглядами и принялась помогать Зоту собирать разбросанные шарики.
— Спасибо, Эфа, — эмиссар вложил в ее ладонь мешочек с деньгами, но она даже не взглянула на плату и с неожиданным презрением оттолкнула его руку.
— Девочка страдает — вот почему я тебе помогаю. Живее, я проведу вас ходом для слуг.
Зот уже застегивал сумку, когда Симуз наклонился, чтобы обнять дочь.
— Наш маленький секрет, помнишь? — шепнул он ей на ухо.
— Даже сейчас?
— Особенно сейчас. У меня есть мысли, как тебе помочь, но пока — никому ни слова, хорошо?
— Хорошо. Мне страшно, папа.
Он обнял ее еще крепче и зарылся носом в спутанные волосы.
— Мне тоже. Очень. Но я придумаю, как тебе помочь. Обязательно. Дай мне немного времени и постарайся не волноваться.
— Только не пропадай надолго. — Она чмокнула его в щеку и поморщилась, уколовшись о щетину. — И побрейся!
— Как пожелаете, моя юная госпожа.
Он нехотя выпустил ее из объятий и, взмахнув рукой на прощание, поспешил за Эфой. Десари незаметно вытащила из-под одеяла шарик из прозрачного камня, который не успела положить в сумку целителя. Он слабо светился.
— Веселое приключение ты мне устроил! — Зотикус оперся о неровную стену, пытаясь выровнять дыхание. Беготня по подземельям магистерского дворца выбила из него дух, а необходимость перемахнуть через высокий забор и вовсе лишила сил. — Вот уж не думал, что снова придется заниматься подобным. А ведь стал уважаемым человеком, купил два этажа в приличном районе, чтобы заниматься практикой… И вот, пожалуйста, все как в молодости, когда мы только познакомились…
Симуз
— Ты осознаешь, свидетелем чего сегодня стал? — спросил Симуз, затолкав его в крохотный дворик с колодцем. Здесь царила настолько густая тишина, что приходилось говорить шепотом.
— Я не идиот, — отозвался целитель. — Идиоты живут недолго.
— Болтливые умники — тоже.
— Не буду спрашивать, почему дочь такого босяка, как ты, вдруг поселилась во дворце самой могущественной задницы в Эннии. Ты ведь даже не энниец…
— Выводы сделай сам. А лучше — даже не пытайся об этом размышлять.
— Понял, не дурак. Так мы в расчете?
— Считай, что да. И еще кое-что…. — Симуз подошел к колодцу и опустил привязанный кувшин, чтобы зачерпнуть немного воды. — Пить будешь?
— Давай. До сих пор грудь горит после пробежки, что ты мне устроил.
Эмиссар протянул скользкий от влаги кувшин целителю. Он сбросил сумку на землю и взялся было за ручку, когда Симуз резко ударил его под дых, дернул на себя, и, развернувшись, толкнул к колодцу. Кувшин грохнулся на траву и чудом не разбился — хвала мягким кочкам. Эмиссар свесил Зота над бездонной дырой колодца, удерживая лишь за пояс — одно неосторожное движение — и магус полетит вниз.
— Так и знал, — прохрипел Зот. — А ведь я к тебе хорошо относился и рискнул шкурой ради твоей дочурки.
Симуз встряхнул целителя и свесил ниже.
— Заткнись и слушай внимательно, — тихо рыкнул он. — После всего, что ты сегодня узнал, я должен тебя убить. Любой человек в здравом рассудке должен это сделать. Но я не хочу.
— Не представляешь, как я рад это слышать, — сдавленно хихикнул Зот. — Счастье-то какое!
— Сейчас я отпущу тебя, и каждый снова заживет своей жизнью. Ты отдал мне долг, и я уважаю это. Но я буду следить за тобой, за тем, что ты говоришь и делаешь. И если я узнаю, что ты хоть кому-то намекнул о том, где был и что видел, пожалеешь, что сегодня не утоп в колодце. Понял?
— Черт тебя дери, Сим… Я и не собирался…
— Не отсвечивай. Не попадайся. Молчи.
— Разумеется, чтоб тебя! А теперь верни меня, пожалуйста, на твердую землю. Больно уж ноги по ней соскучились.
Эмиссар рывком поставил его на ноги и оттолкнул прочь от колодца. Зот рухнул на четвереньки и медленно поднялся.
— Последний вопрос. Как облегчить ее страдания, пока тело не примет дар?
— Покой и смирение, — откашлявшись, сказал целитель. — Только так.
— Это не работает. Над ней и так трясутся, как над хрустальной вазой.
Зот подхватил сумку и, отряхнув ее от пыли, повесил через плечо.
— Знаешь, что-то после этого едва не случившегося купания у меня испортилось настроение, — сказал он. — Поэтому я дам тебе лишь одну подсказку, а об остальном думай сам — целее буду.
— Как ей помочь? Отвечай!
— Не что, а кто. А теперь отпусти меня и проваливай в свой Эмиссариат. Надеюсь, мы действительно в расчете.
— Если захочу найти тебя, найду.
— Еще бы, с такой талантливой дочуркой-то. Прощай, Сим. И спасибо, что не убил. Признаться, когда я понял, во что вляпался, мысленно попрощался с жизнью.