Торговцы грезами
Шрифт:
«Об этом я и сам догадался, – подумал киммериец. – Хотя, кажется, поздновато…»
– Так, можешь, теперь объяснишь мне, неразумному потомку подгорных гномов, что ты затеял? И ради чего торчишь на этой сковородке?
– Я совершенно ничего не затевал, – внес ясность Конан. – Работает местная шайка. Они затеяли какую-то лихую проделку, запутались сами и окончательно запутали всех остальных. Впрочем, может именно этого они и добивались. А поджидаем мы караван.
– Караван? – встревоженно переспросил полугном. – Какой караван?
– Сам пока не знаю, – честно признался варвар. – Увидим – разберемся. Только
Мораддин неожиданно пристально уставился на пожелтевшие стебли давно высохшей степной травы, точно заметил на высохших, скрученных листочках нечто захватывающе интересное. После длительного молчания, нарушаемого только фырканьем пасущейся кобылки, он негромко произнес:
– Понимаешь, какое дело… Пока я был в Аренджуне, до меня дошли некоторые слухи… От людей, которым я доверяю…
– Ну и? – нетерпеливо подтолкнул замолчавшего приятеля варвар.
– Там в ближайшие дни ожидают караван. Не простой, а какой-то особенный.
– Особый караван ждут в Аренджуне? – медленно, с расстановкой повторил киммериец. – Та-ак… Ну, госпожа Линдисса, удружила! Убью рыжую ведьму!
– Мне кажется, вы подкарауливаете именно его, – невозмутимо заметил полугном. – И желаете перехватить, если я правильно понял?
– Если что здесь и понятно, то лишь одна простая вещь – я оказался в еще более глубокой заднице, чем думал! Вот сволочь! – Конан вскочил и схватился за меч. Возмущению его не было предела. – Нет, ты подумай, какая тварь!
– Кто? – на всякий случай уточнил Мораддин.
– Неважно! Одна баба, – огрызнулся варвар. – Главное – что нам теперь делать? Связываться с Аренджуном и его хозяевами может только полный безумец, а я еще с ума не сошел!
Он стремительно прошелся вправо-влево и несколько раз с яростью пнул ни в чем не повинную каменную глыбу, валявшуюся неподалеку. Мораддин наблюдал за действиями варвара с легким изумлением, но промолчал, привыкнув к тому, что недовольство у приятеля обычно выражается в неистовом крушении любых подвернувшихся под руку предметов.
– Ты, наверное, родился недоношенным, – невинным голосом произнес полугном. – Или твоя мама, будучи на сносях, испугалась душевнобольного…
Конан не обратил на подначку ни малейшего внимания, вслух решая куда более важный и насущный вопрос:
– Смыться и пусть разбираются сами? Проклятье, если в Аренджуне хоть одна живая душа пронюхает, что не обошлось без меня… Из-под земли вытащат, разделают на куски, а потроха скормят дворовым псам!!
– Тогда нас больше ничто здесь не задерживает, – высказал свое мнение рассудительный Мораддин. – Заедем в город, заберем твою подругу и исчезнем. Предлагаю рвануть в Бельверус или Тарантию, а Аренджун с Шадизаром обойти с юга, от греха подальше. Нечего там делать – опять с твоими способностями влипнешь в историю. Кстати, где твоя лошадь?
– М-м-м… – только и ответил варвар, мгновенно припомнив, куда подевался гнедой гирканиец… а также любопытные подробности о пропаже и возвращении неких самоцветов… и данные обещания… Чем дальше, тем опаснее выглядело затеваемое дело, но разве опасения за свою шкуру являются подходящим поводом, чтобы бросить начатое на полдороге? И, кроме того, между «не рискнуть» и «рискнуть» Конан почти всегда выбирал последнее. – Нет! Я никуда не еду.
– То есть как? – не понял встревожившийся полугном. – Погоди, что ты хочешь этим сказать?
– Я остаюсь здесь, ждать треклятый караван! – рявкнул киммериец и попытался растолковать недоумевающему приятелю: – Понимаешь, я надавал кучу обещаний, не собираясь, впрочем, их выполнять. А теперь придется. Иначе… Слушай, ну не умею я объяснять, почему да отчего я делаю именно то, что делаю! – окончательно запутавшись в словах, Конан махнул рукой и снова уселся на теплый валун. – Уезжай, тебя-то мои трудности совсем не касаются.
– И не подумаю, – тихим, но непреклонным тоном ответил Мораддин. – Я успел вдоволь насмотреться на творящееся в Аренджуне. А в Шадизаре, судя по рассказам, куда хуже. От торговли дурительным зельем до самой черной магии… Если задуманное обитателями здешнего городка сможет как-то подпортить их планы – буду очень рад!
– А если вовсе наоборот? – немедленно поинтересовался Конан. – Вдруг в городке орудуют соперничающие шайки от господ из этих городов? Это же Замора! Здесь каждый гребет только под себя.
– Замора в подобном отношении ничуть не отличается от любой другой страны, – здраво заметил бывший капитан гвардии. – И потом, не могу же я бросить тебя одного отдуваться за все!
– Ну спасибо, – иронически хмыкнул варвар. Хотя, если честно, в грядущей заварушке помощь Мораддина могла оказаться неоценимой. Только понимает ли сам потомок гнома, во что лезет? Это же почти то же самое, что пойти и плюнуть в рожу каждому из аренджунских дельцов! М-да, вот вам и милая рыжая красотка! А если дело с захватом каравана получится удачным, как поступить тогда? Как и договаривались – перегнать караван на виллу? Боги и демоны, сколько же должен стоить таинственный товар, перевозимый из Турана?! Даже представить боязно… Что ж такое могут везти купцы? А какой визг поднимется в Аренджуне, когда там совершенно ничего не дождутся… Подобным захватывающим дух дельцем можно будет по праву гордиться до конца жизни. Ладно, караван еще нужно захватить, а потом решать, что с ним делать.
«А если Линдисса полагает, что отделается от меня какой-то жалкой третью, то глубоко ошибается! Половина, не меньше! Если не больше…»
Похоже, эти размышления столь явственно отразились на лице киммерийца, что Мораддин, не удержавшись, фыркнул и заявил:
– Готов поспорить – сейчас угадаю, о чем ты думаешь. Подсчитываешь будущие доходы, верно? Послушай, дорогой варвар, существует в мире что-нибудь, помимо денег, способное тебя заинтересовать?
– Наверное, но я пока не знаю, что это такое, – не задумываясь, откликнулся Конан.
Полугном горестно вздохнул, смирившись с мыслью, что забота о постоянном наполнении кошелька у его компаньона стоит на первом месте, и напомнил:
– Так что у вас стряслось, если по порядку и с самого начала?
Долгожданный караван появился немногим после полудня. Задолго до того, как его заметили наблюдатели, по ущельям проплыл мелодичный перезвон множества медных колокольчиков, которыми туранцы украшают верблюжью упряжь. Звон постепенно приближался, в него вплетались новые звуки – цокот лошадиных копыт, пронзительные выкрики погонщиков и утробное ворчание верблюдов.