Шрифт:
ИТОГИ 1938 ГОДА
ПОНЕДЕЛЬНИК
Я вышел из такси на Рокфеллер-Плаза. День для марта был довольно ветреный, и, пока я расплачивался с таксистом, полы пальто хлопали меня по ногам. Я дал шоферу доллар и сказал, что сдачу он может оставить себе.
Я ухмыльнулся, когда он принялся благодарить меня: на
Войдя в здание, я купил «Таймс» в газетном киоске и спустился в парикмахерскую «Де Земмлерз» — это среди парикмахерских то же самое, что «Тиффани» у ювелиров. Как только я приблизился к дверям, они отворились, словно по мановению волшебной палочки. Заходя, я заметил высокого итальянца, который придерживал открытую дверь. На его смуглом лице сияла белозубая улыбка.
— Доброе утро, мистер Эйдж, — поприветствовал он меня. — Сегодня вы рано.
Прежде чем ответить, я бросил взгляд на часы. Только десять утра.
— Да, Джо, — согласился я, снимая пальто. — Рокко уже здесь?
— Да, мистер Эйдж, — улыбнулся он. — Переодевается. Сейчас будет.
Я положил газету на стойку, снял пиджак, галстук и передал их Джо. Из соседней комнаты вышел Рокко и направился к своему креслу. Похоже, Джо каким-то образом дал ему знать о моем приходе. Рокко взглянул на меня и улыбнулся.
— Ну вот Рокко и готов, мистер Эйдж, — сообщил мне Джо и, повернувшись к Рокко, сказал: — Номер семь.
Взяв газету, я направился к креслу. Рокко стоял рядом, широко улыбаясь. Когда я сел, он набросил на меня простыню, повязал шею салфеткой и сказал:
— Рановато ты сегодня, Джонни.
В его интонации прозвучала нотка, заставившая меня улыбнуться.
— Да, — откликнулся я.
— Сегодня твой день, Джонни, — улыбнулся он в ответ. — Ты, наверное, нынче на радостях и глаз не сомкнул?
— Точно, — подтвердил я, улыбаясь. — Никак не мог заснуть.
Рокко обошел кресло и начал мыть руки. Обернувшись, он произнес:
— Думаю, я тоже не смог бы уснуть, если бы получил работу, за которую платят тысячу в неделю.
Я расхохотался.
— Полторы тысячи, Рок. Во всем нужна точность.
— Ну что такое лишние пять сотен, когда получаешь такие деньги? — сказал он, вытирая руки о полотенце и подходя ко мне. — Так, на карманные расходы.
— Ты снова не прав, Рок, — возразил я. — Когда поднимаешься так высоко, дело уже не в деньгах, дело в престиже.
Рокко взял ножницы и принялся меня стричь.
— Престиж? Это как животик, он придает солидный вид. Сразу видно, что дела у тебя идут будь здоров! Но про себя ты стыдишься его, тебе хочется, чтобы он исчез и ты снова стал стройным и подтянутым.
— Чепуха, Рок! Мне все идет!
Ничего не ответив, Рокко защелкал ножницами, а я развернул газету. На первой странице было мало интересного, и я продолжал листать газету, пока не наткнулся на то, что привлекло мое внимание.
Заметка была на странице, посвященной искусству, и ее заголовок гласил: «Джон Эйдж избран президентом компании „Магнум Пикчерс“». Дальше шла обычная ерунда — история компании, моя биография. Тут мне в глаза бросилась фраза, от которой я нахмурился. Они, конечно же, не преминули упомянуть такую деталь, как мой развод с известной актрисой Далси Уоррен.
Рокко заглянул через мое плечо в газету.
— Будешь теперь собирать о себе вырезки? Ты же теперь мистер «Биг Джонни»!
Его слова слегка покоробили меня. Он словно прочитал мои мысли. Стараясь не показать этого, я изобразил на лице вялую улыбку.
— Прекрати, Рок! Я тот же самый парень, только у меня теперь другая работа. А так я совсем не изменился.
— Не изменился? — хмыкнул Рокко. — Да ты бы видел, как ты вошел в парикмахерскую! Вылитый Рокфеллер!
Настроение у меня стало портиться. Я посмотрел на свои ногти.
— Позови кого-нибудь сделать маникюр, — сказал я ему.
Услышав меня, маникюрша подошла к креслу и занялась моими ногтями. Рокко, откинув назад спинку кресла, намыливал мое лицо пеной. Читать газету в таком положении было неудобно, и я бросил ее на пол.
Меня побрили, помыли голову, подержали под ультрафиолетовыми лучами искусственного солнца, одним словом, обработали по полной программе. Когда я поднялся с кресла, ко мне поспешил Джо, протягивая галстук. Я завязал его с первого раза — такое не часто случается. Повернувшись к Рокко, я вытащил из кармана пятидолларовую бумажку и протянул ему. Он небрежно сунул ее в нагрудный карман с таким видом, будто делал мне одолжение. Некоторое время мы смотрели друг на друга, затем он спросил:
— Есть какие-нибудь новости от старика? Что он сказал?
— Никаких новостей, — ответил я. — К тому же, мне все равно. Плевать я хотел на него и на то, что он сказал!
— Нельзя так говорить, Джонни. — Рокко медленно покачал головой. — Он хороший парень, несмотря на то, что слегка прищемил тебе хвост. Он всегда любил тебя. Ты ведь ему как сын.
— Но все же он прищемил мне хвост, не так ли? — спросил я, повышая голос.
— Да. Ну и что из этого? Он уже старый человек. Старый, больной, отчаявшийся, и ему надо было сорвать на ком-то зло. — На секунду он замолчал, давая мне прикурить, а потом продолжил, глядя мне в глаза: — Он взбесился и сорвал злобу на тебе. Ну и что, Джонни? Ты ведь не можешь так просто одним махом перечеркнуть предыдущие тридцать лет? Ты ведь не можешь сказать, что этих тридцати лет не было? Они же были!