Торговцы во времени (авторский сборник)

Случайно посмотрев на Росса Мердока, сидевшего в камере заключения, нельзя было бы заподозрить в нем что-либо угрожающее. Ростом немного выше среднего, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Каштановые волосы коротко стрижены, и в гладком мальчишеском лице нет ничего примечательного — ну разве что кроме светло-серых глаз и холодящего, оценочного выражения, которое время от времени мелькает на мгновение в

Он аккуратно и неприметно одет. В первой четверти двадцать первого века такого, как он, можно встретить на любой улице города — внешность, как у всех. Но под защитным камуфляжем, над которым Росс так неутомимо работал, был другой человек, достигавший вершин сдерживаемой, управляемой ярости, которую Росс и сам не вполне понимал. Он только учился применять ее для борьбы с миром, который всегда казался ему враждебным.

Росс знал, хоть и не подавал виду, что охранник следит за ним. Дежурный коп был со стажем — и, возможно, ожидал от заключенного иной реакции, чем пассивного восприятия, но Росс не собирался оправдывать его ожиданий.

На этот раз у Росса были серьезные неприятности с законом. Почему они медлят с решением? И для чего днем ему пришлось видеться с психологом? Росс был тогда на предварительном слушании, и ему это не понравилось. Все внимание, на которое его проницательный ум был способен, он направил тогда на другие вопросы, но воспоминание о той беседе все же отсвечивало слабым, очень слабым опасением.

Дверь камеры открылась. Росс не повернул голову, но охранник прочистил горло, будто час общего молчания иссушил ему голосовые связки. «Встать, Мердок! Тебя хочет видеть судья!»

Росс плавно встал, контролируя движение каждого мускула. Никогда не стоило возражать или проявлять хоть малейший признак неповиновения. Находясь под следствием, он вел себя, как плохой маленький мальчик, осознавший свои ошибки. В прошлом в аналогичных ситуациях кротко-смиренное поведение Росса прекрасно срабатывало. Так что на человека, сидевшего за столом в другой комнате, он смотрел с неуверенной, застенчивой улыбкой, стоя по-мальчишески неуклюже в ожидании, пока тот заговорит первым. Судья Орд Ро-ул. Не повезло ему, что старина Орлиный Клюв вел его дело. Ну что ж, ему ничего не оставалось, кроме как не отказываться, когда старина будет раздавать сладости. Не то чтобы он собирался задержаться надолго...

— Плохи ваши дела, молодой человек.

Росс позволил улыбке увянуть; его плечи ссутулились. Но притаившиеся под веками глаза на мгновение блеснули холодным вызовом.

— Да, сэр, — согласился он голосом, тщательно натренированным убедительно дрожать в критической ситуации. Но внезапно все удовольствие Росса от мастерства игры как рукой сняло. Судья Роул был не один; здесь сидел этот проклятый охотник за скальпами, наблюдая за заключенным так же проницательно, как и днем раньше.

— Очень плохи ваши дела, особенно если учесть, как быстро вы их испортили. — Орлиный Клюв тоже глядел на него, но, к счастью для Росса, без той острой проницательности. — По справедливости, вас следует передать в новую Реабилитационную Службу...

Росс похолодел. «Лечение», леденящие слухи о котором распространялись в его особенном мире. Во второй раз с того момента, как он вошел в эту комнату, его самоуверенность пошатнулась. Но с долей надежды он зацепился за сослагательность наклонения этого предложения.

— Но вместо этого мне предписано предложить вам выбор, Мердок. Хотя должен сказать — и для протокола — я вовсе не одобряю этот выбор.

Муки страха Росса отступили. Если судье это не нравилось, то наверняка это было что-то выгодное для Росса Мердока. Конечно же, он это не упустит!

— Для одного правительственного эксперимента требуются добровольцы. По проведенным исследованиям вас можно считать подходящим для этого задания. Если вы согласитесь на него, закон зачтет вам время, проведенное при выполнении этого задания, как часть срока. Таким образом, вы можете оказать помощь стране, которую до сего времени порочили...

— А если я откажусь, меня отправят на реабилитацию, я правильно понял, сэр?

— Я рассматриваю вас как несомненного кандидата для реабилитации. Выбор за вами. — Он зашелестел бумагами на столе.

— Я согласен принять участие в эксперименте, сэр.

Судья недовольно фыркнул и запихнул все бумаги в папку. Он обратился к третьему человеку, ждущему в тени:

— Ну, вот ваш доброволец, майор.

Росс почувствовал невероятное облегчение. Первое препятствие он преодолел. А если пока удача была на его стороне, то, может быть, он и далее будет в выигрыше...

Человек, которого судья Роул назвал майором, подошел ближе к свету. С первого же взгляда Росс, с неосознанным раздражением, почувствовал себя не в своей тарелке. Встреча с Орлиным Клювом была частью игры. Но он шестым чувством понимал, что с этим человеком в такие игры не играют.

— Спасибо, ваша честь. Мы отправимся сразу же, пока вьюга не поглотила нас окончательно.

Росс еще не успел понять, что происходит, как уже вяло плелся к двери. Он подумывал, не попытаться ли ему ускользнуть от майора, когда они выйдут из здания, и затеряться в городе, потемневшем от бури, но вниз на лифте они не поехали. Вместо этого они взобрались вверх на два-три пролета по пожарной лестнице. И к унижению для себя Росс обнаружил, что задыхается и медлит, а другой человек, должно быть, намного старше его, не проявляет признаков усталости.

На крыше их обдувал ветер со снегом, и майор посветил фонариком в направлении ждущей их темной тени с вращающимися лопастями. Вертолет! Здесь в первый раз Росс начал сомневаться в мудрости своего выбора.

— Держись подальше от рулевого винта, Мердок! — Голос звучал довольно беспристрастно, но сама эта беспристрастность пробирала до костей.

Зажатый в машине между майором, хранящим молчание, и столь же тихим пилотом в униформе, Росс поднялся над городом, улицы которого знал как свои пять пальцев, и отправился в неизвестное, в котором уже начал серьезно сомневаться. Очертания освещенных домов и зданий в мягком мокром снегу расплывались, исчезая из вида. Теперь показались загородные шоссе. Росс не хотел задавать вопросы. Он мог спокойно принять это молчаливое обращение; он и раньше сносил много вещей пожестче.