Торговцы во времени (сборник)
Шрифт:
Росс решил, что пленников повелитель замка передал фоаннам. Это означает, что Эш переходит в другое место. Землянин сразу вскочил и двинулся назад, торопясь вернуться в пещеру и как можно скорее пойти вслед за Эшем.
— Ты нашел Гордона! — воскликнула, увидев его, Карара.
— Грабители захватили его. А теперь отдали фоаннам...
— Что они с ним сделают? — спросила девушка у Локета.
Как обычно, последовал непростой ответ, туземец прощелкал его в диск анализатора.
— Фоанны потребовали выживших в кораблекрушении в качестве дани. Ваш товарищ послужит
— Ведьминым мясом? — не понимая, повторил Росс.
Карара с ужасом перевела дыхание.
— Жертвоприношение! Росс, он, наверно, имеет в виду, что Гордона принесут в жертву.
Росс застыл, потом повернулся и схватил Локета за плечи. Теперь его особенно раздражала невозможность задать туземцу прямой вопрос.
— Куда они увели его? Куда? — яростно начал он, но потом овладел собой.
Карара полузакрыла глаза, откинула голову назад; она передавала вопрос дельфинам, которые должны были дальше передать его Локету. На экране анализатора вспыхнули символы.
— У фоанн есть своя крепость. В нее лучше пробраться с моря. Есть лодка... я покажу вам, это моя тайна.
— Скажи ему — да, и как можно скорее! — прервал Росс. Его охватило предчувствие, что время истекает. Ведьмино мясо... ведьмино мясо... эти слова стегали его, как хлыст.
Глава 8
ВОЛЬНЫЕ ПИРАТЫ
В сумерках трудно было разглядеть, где встречаются море и земля, море и небо. Окружающая дымка — не просто нормальные сумерки приближающейся ночи.
Росс балансировал в центре скифа, который покачивался на волнах внутри рифового барьера. Ему казалось, что суденышко с ними тремя и всеми их запасами слишком хрупко. Но Карара, гребущая на носу, и Локет — на корме, оставались спокойны, и Росс из гордости не хотел показывать свою тревогу. Он успокаивал себя тем, что ни один агент не может усвоить всего, а народ Карары покорил весь Тихий океан в легких каноэ, вряд ли более надежных, чем их судно.
Подавляя ощущение беспомощности и гнева, землянин занялся работой. Большую часть дня они провели в пещере, прежде чем Локет согласился выйти из укрытия и двинуться на юг. Росс, с помощью анализатора и Локета, овладевал местным языком.
Теперь он обладал небольшим словарем щелкающих слов и мог понимать Локета, лишь в сложных случаях приходилось обращаться к помощи дельфинов. К тому же он получил более подробные сведения о нынешней ситуации на Гавайке.
Достаточно, чтобы понять, что они участвуют в безумном предприятии. Крепость фоанн — явно запретная территория, и не только для народа Локета, но и для самих подданных фоанн, которые живут и работают за ее стенами. Росс решил, что эти туземцы — наследственные слуги и воины, родившиеся в этом статусе, а не набранные из всего населения. И они вооружены «волшебством» своих хозяев.
— Если фоанны так могущественны, почему ты идешь против них? — спросил Росс. Его беспокоило, что приходится во всем полагаться на туземца.
Гавайкиец взглянул на Карару. Подняв руку, он сделал пальцами знак.
— С морской девой и ее волшебством я не боюсь. — Он помолчал, потом добавил: — Всегда говорилось обо мне — и мне самому, — что я бесполезный, могу исполнять только женские дела. Никогда ткач слов не воспоет мои воинские подвиги в большом зале Захура. Я родной сын Захура, но не могу владеть мечом своего повелителя. А теперь вы предложили мне участие в поиске, о котором всегда будут помнить. И я докажу, что я мужчина, даже если и хромаю на ходу. Фоанны не могут сделать мне хуже, чем уже сделала Тьма. Следуя за вами, я смогу встать перед Захуром в его зале и показать, что кровь нашего рода течет в моих венах, хоть я и хромаю!
Яростный огонь горел не только в словах Локета, но в его глазах, в лице, в жестком изгибе губ, и Росс поверил ему. Землянин больше не сомневался, что пария замка готов идти навстречу неведомым ужасам крепости фоанн, и не только чтобы помочь Россу, которому поклялся быть верным, но и чтобы завоевать себе место в воинственной культуре своего народа.
Отрезанный от нормальной жизни своих соплеменников, Локет рано полюбил море. В воде искалеченная нога не была ему препятствием, и он с гордостью сказал, что стал лучшим пловцом в замке. Впрочем, подданные его отца редко выходили в море, они его рассматривали только как способ заманить к себе подлинных морских пиратов.
Риф, на котором разбились корабли, служил чем-то вроде ловушки — вначале капризом природы, когда ветры и течения тащили сюда корабли. Но Росс удивился, когда Локет рассказал о дальнейшем усовершенствовании этой ловушки.
— И вот Захур вернулся с этой встречи и установил в скалах волшебство, которому его научили. Теперь множество кораблей притягивается к рифу, и Захур стал великим повелителем, и многие принесли ему клятву верности на мече.
— Что это за волшебство, — спросил Росс, — и где Захур раздобыл его?
— Оно устроено так... — Локет начертил в воздухе две вертикальные линии, — не изогнуто, как меч. Цвета воды под штормовым небом, и оба стержня высотой в человека. Их установили с большой осторожностью, сделал это человек Кликмаса.
— Человек Кликмаса?
— Кликмас — великий повелитель Иккио. Он кровный родич Захура, но Захур принес ему клятву верности на мече и отдал морскую добычу целого года в уплату за это волшебство.
— А где взял волшебство Кликмас? У фоанн?
Локет сделал выразительный жест отрицания.
— Нет, фоанны выступили против использования этого волшебства, из-за него отношения между древними и жителями берега еще ухудшились. Говорят, Кликмас увидел великое чудо в небе и пошел за ним в горную местность своей страны. Гора раскололась надвое, и из щели послышался голос, призывая владыку местности подойти. Когда Кликмас послушался, он услышал, что волшебство будет принадлежать ему. Потом гора снова закрылась, и он нашел на земле множество странных предметов. И они сделали его таким же сильным, как фоанны. Некоторые он раздал своим кровным родичам, и теперь они становятся сильными и хотят зажать в своем кулаке не только морских пиратов, но и самих фоанн. Так они считают.