Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца
Шрифт:
Негр привел его в узкий номер, похожий на часть коридора, и оставил одного. Боуман огляделся. По одну сторону — диван-кровать, рядом шкаф. По другую — низкое кресло и стол с пепельницей.
Из соседнего номера доносились звуки голосов. Хлопнула дверь, мужчина и женщина спорили, спускаясь по лестнице.
Боуман беспокойно ходил по комнате. Он достал письмо и поднес его поближе к глазам. Нет, кто не в курсе, не придаст ему никакого значения.
Когда тихо постучали в дверь, он ощутил страх и облегчение одновременно. Медленно подойдя, повернул ключ, которым раньше
3
На следующее утро Фил и я поехали к букмекеру Бену Моррису, которому Лири был должен три тысячи долларов.
— Вы хорошо знали Лири? — спросил я Морриса.
— Нет. Он был для меня лишь клиентом. У меня много клиентов.
— Несмотря на это вы предоставили ему кредит свыше трех тысяч долларов?
— Почему бы нет?
— Никогда при обычных обстоятельствах вы бы не позволили Лири такого долга, — перебил я. — Кто за него поручился?
— Я получал иногда чеки, подписанные Боуманом, — пояснил Моррис. — Первый раз я не хотел с ними связываться. У нас слишком часто пытаются расплачиваться необеспеченными чеками. Но эти были в порядке, их немедленно оплачивали. Меня никогда не интересовало, кто такой этот Боуман. Я получал свои деньги, и на этом дело для меня заканчивалось.
— Благодарю, — кивнул я, — на сегодня это все. Приходите завтра в управление, оформим ваши показания протоколом.
Пришлось сделать вид, что ничего неожиданного мы не услышали.
— Когда вы получили последний чек? — спросил мой друг.
— В ноябре, кажется. Точно не могу сказать. Он пришел из Чейз Манхэттен Бэнк. Но я могу проверить по своим книгам…
Объяснение, почему он предоставил Лири такой большой кредит, все еще оставалось за Моррисом, потому что счет Лири мог так круто возрасти лишь в последние полгода, а к этому времени Боуман больше не давал чеков.
Разумеется, до завтрашнего дня Моррис может сочинить основательное объяснение, почему он позволил самоубийце таким образом покрывать свой счет. Но из опыта я знал, что истинную причину мы все равно выясним.
Чем неправдоподобнее будет выглядеть такая история, тем скорее она развалится при допросе.
Так как мы находились как раз в районе Квинс, я поехал по бульвару Вернон мимо фирмы Хобарта. Мы зашли к Хобарту, он пожал нам руки, как старым знакомым.
— Я все еще не могу понять: почему Лири это сделал?
— Он залез в долги у букмекера.
— Но в чем здесь смысл? Он же не мог рассчитаться со своими долгами, принеся в цех адскую машину?
— Да, конечно, это так, — вмешался мой друг. — Но ему за это заплатили!
— Это невозможно!
— Возможно! — сухо констатировал я. — Значит, в цехе номер четыре происходило что-то такое, за что стоило уплатить Лири тысячу долларов. Что это было, мистер Хобарт? Над чем работали там ученые?
— Никаких государственных заказов, мистер Коттон. Одна проблема, которой я занимаюсь частным образом. Вы уже слышали о лазерных лучах? Лазер — это научная сенсация. Мы работали над использованием этого открытия в технике связи.
Я не много понял из того, что он рассказывал дальше, но слушал терпеливо.
— Я понял, — сказал Фил к моему удивлению. — Итак, это означает, что радарные установки такого типа смогут обнаружить самолеты, летящие на предельно малых высотах. Однако к таким вещам правительство должно проявлять очень большой интерес, мистер Хобарт. Почему же вы разрабатываете проект «С», как вы его называете, частным образом?
— Потому что я частный предприниматель и руководствуюсь коммерческими интересами, — сказал он. — Готовая разработка, которую я смогу представить правительству, может дать в десятки раз больше, чем проект, существующий только на бумаге. А я был на два года впереди всех. Из-за взрыва я отброшен назад, очевидно, на год. Но у меня еще есть надежда на год опередить конкурентов. И тогда моя фирма непременно будет стоять в одном ряду с крупнейшими. На ближайшей неделе предстояло провести решающие эксперименты. Никто из посвященных не сомневался в их успехе.
Казалось, он даже несколько рассердился.
— Вы не сможете меня убедить, мистер Коттон. Если я теперь приму помощь от правительства, проект «С» будет стоить вполовину меньше. Такого мне не надо! Так что не будем больше об этом!
Мы оставили его с его упрямством и вежливо попрощались.
В «ягуаре» мне пришла в голову мысль.
— Скажи, Фил, как, собственно, обстоит дело с подобными изобретениями? Ведь страна должна быть заинтересована в том, чтобы такие изобретения не поступали на рынок. Представь себе, что эта история с лазерными лучами была бы продана иностранному государству. Может тот же Хобарт решить не передавать свою разработку правительству?
— Я не знаю, — протянул мой друг. — Вероятно, должна быть создана комиссия из специалистов, которая даст заключение, насколько работа действительно важна.
— Во всяком случае, нужно немедленно поставить в известность мистера Хейга.
Прибыв в ФБР, мы тотчас же отправились к начальнику. Тот внимательно выслушал нас, потом взялся за телефон и попросил соединить его с Пентагоном.
Мы вернулись в свой отдел и занялись отчетом, составленным двумя нашими коллегами, которые занимались взломом у миссис Гольдштейн. Преступник, очевидно, работал в перчатках — не иначе, как опытный взломщик. Только на краю кровати обнаружили отпечаток большого пальца, который, однако, не значился в картотеке.
Я отодвинул в сторону отчет и снял с крючка шляпу.
— Нам нужно навестить Боумана, — предложил я. — Я хотел бы посмотреть, как у него сегодня дела и вышел ли он на работу.
Несмотря на то что до квартиры Боумана было рукой подать, мы отправились в «ягуаре». Оставив машину у подъезда, я поднялся с Филом наверх. На звонок открыл незнакомец, удивленно уставившийся на нас.
— Мы хотели бы поговорить с мистером Боуманом, — объяснили мы ему.
— Мистера Боумана нет. Что-нибудь передать?