Шрифт:
Глава 1
Уходя в запой, дядя Миша ставит на рингтон вместо тривиальных гудков песни Высоцкого. Старый мудак думает, что если человек послушает в трубке хриплый проникновенный голос Владимира Семёныча, то у человека настроение поднимется, он проникнется человеколюбием и на дядю Мишу плюнет… отстанет, так сказать…
«…в кабаках зеленый штоф, белыи-и-и салфетки-и…»
Сука ты, дядя Миша. И главное, где ты баблом опять разжился? На нашем расчётном счёте вчера вечером был голый ноль… голый, мать
«…рай для нищих и шутов, мне ж — как птице в клетке…»
Однако, надо вытаскивать жопу из машины и идти к заказчику. Охрана перед особняком уже кидает на меня недовольные взгляды, мол долго я ещё тут буду таблом светить? Подозрительно, когда подъехавший человек из машины не выходит, мало ли что на уме у такого.
Покидаю нагретое нутро праворульной малолитражки, продолжая прижимать смартфон плечом к уху. Колючие снежинки впиваются в лоб и щеки, под подошвами лёгких туфель скрипит нападавший за ночь снег. Охранник машет мне рукой, чтоб поторапливался. Хозяин ждёт… хозяин, сука, ждёт…
«…нет, и в церкви все не так, все не так, как надо…»
Меня проводят в кабинет к самому Вадиму Сергеичу, что странно. Обычно вопросами обновления интерьера его жена занимается. Собственно, ради неё вся эта движуха и вертится. Мы с дядей Мишей лезем из кожи вон, предлагаем супер-пупер на пике моды варианты дизайна. И если жена загорается идеей, хозяин, не глядя, выкидывает на ветер несколько миллионов.
Почему на ветер? Потому что через неделю после переделки жена может загореться новой идеей. И все начнется заново. Мы с дядей Мишей второй год подъедаемся на этом объекте… неплохо так подъедаемся… можно сказать, держимся на плаву за счёт одного объекта…
Всех остальных заказчиков дядя Миша просрал, а я множество раз пожалел о собственной сентиментальности, пообещав выполнить просьбу умирающего отца и перейти в семейную фирму. После его смерти одёргивать дядю Мишу стало некому.
— Ну что, Дима, — увидев меня, хозяин улыбается фирменной безэмоциональной акульей улыбкой. — Кинотеатр когда доделаете?
— Почти все готово, Вадим Сергеич, — меня пугает эта его улыбочка, но страх перед заказчиком нельзя показывать.
— Тогда пойдём… покажешь…
Мы вместе поднимаемся в комнату на третьем этаже, которую оборудуем под кинотеатр. Хозяин впереди, я за ним. Главный охранник идет за мной, буровя спину тяжелым взглядом, как конвоир какой-нибудь. Этот мужик меня тоже всегда напрягает. Повадки у него как у зверя.
— Анатомические кресла очень удобные… обивка из экологичного материала… сейчас этот цвет в моде… хорошо успокаивает… — я расписываю клиенту все эти «важные» детали, на которые сам он просто не обратит внимание, — … стильные светильники из последней коллекции… очень мягкий свет… создает атмосферу уюта…'
Хозяин слушает меня молча, заложив руки за спину… по его виду никогда непонятно, на самом деле он слушает или думает о чём-то своём. Главный охранник точно не слушает. Он, по-моему, вообще никого не слушает кроме хозяина, как правильно дрессированный пес.
— А занавес из какого материала? — вдруг невпопад спрашивает хозяин.
И чего он прицепился к занавесу? Я вообще не понимаю, зачем в домашнем кинотеатре занавес. Хотя нет, понимаю — ради понтов. Его жена захотела, а мы с дядей Мишей спорить не стали.
Мы с дядей Мишей впарили под занавес какой-то очень редкий и очень дорогой материал, якобы это модно, якобы занавес из другого материала в наше время не катит. Мол, из другого материала — это дешёвка и отстой.
Ну, я так-то не новичок в бизнесе, умею отвечать на неожиданные вопросы. Объясняю, какой это замечательный занавес, как подчеркивает и даже «цементирует» общую атмосферу кинозала.
— Дима, ты лошка из меня не делай, — вдруг перебивает меня хозяин, и главный охранник делает стойку, как гончая, почуявшая добычу. — Ты думаешь, я не могу отличить натуральный шёлк от полиэтилена?
— В этой материи нет синтетических добавок, — удивляюсь я, после чего сам себя одёргиваю. Нет, нельзя спорить с заказчиком, тем более из-за подобного. Потому с умным видом открываю папку, которую всё это время держу в руках, и якобы что-то ищу.
— М-м… — начинаю перестраиваться на ходу. — Я уточню, возможно прислали не тот материал. Свяжусь с поставщиком. Номенклатура очень широкая, могла возникнуть путаница. Разберусь, Вадим Сергеич.
— Разберись, Дима… обязательно разберись, — кивает хозяин.
Он сбавляет обороты, вроде бы успокаивается. Незаметно выдыхаю, стараясь не показать вида под недобрым взглядом главного охранника. Но вообще, если материал и вправду не тот, то это подстава. И подстава вовсе не от поставщика — тот слишком дорожит репутацией для подобных дебильных кульбитов. И я начинаю догадываться, откуда у дяди Мишы бабло на пьянку. Если мы потеряем последнего заказчика, душу выбью из старого мудака.
Хозяин направляется к выходу из помещения, но у порога останавливается, что-то припомнив, и снова поворачивается ко мне.
— Дима, а где картина?
— Какая картина, Вадим Сергеич? — недоумеваю я.
— Что значит, какая? — хозяин опять заводится. — Которую мы с Катенькой купили специально для кинозала.
Чёрт-чёрт… Начинаю припоминать, как пару дней назад дядя Миша блеял в полупьяном угаре про картину, которую хозяин с женой купили на аукционе за бешеные деньги. Дядя строил из себя грёбаного ценителя, брюзжал, что этой картине место не в приличном доме, а в дачном сортире.
Я не придал тогда значения, тем более что картины той даже не видел. А кстати, почему я её не видел? Должна быть здесь. Неужели дядя Миша пробухал последние мозги и угрозу свою осуществил? Он вроде бухтел, что даже знает, кому ее перепродать. Это же кража! Настоящая неприкрытая уголовно наказуемая кража на крупную сумму.