Торговля–01. Повести и рассказы о любви

Вадим Андреев

Муж сидел уже несколько лет. Мне было не интересно, потому я не помню, говорила ли она о том, за что осужден. Она развелась с ним, когда он был уже в тюрьме и выписала из новой квартиры, где теперь жила с маленьким сыном. Хотя, если точно, то жила сама, потому что отвезла сына к матери, потому что прокормить его не могла. В стране кризис, образования фактически нет, и она пробовала то трусы сострочить из привезенных ею готовых заготовок, то на базаре подрабатывать, то макулатуру собирала… Всего и не упомню, что она рассказывала. Но концы с концами свести не могла. Как и у многих долг за коммунальные услуги по квартире достигал

астрономических цифр, но выплачивать его никто не собирался. Как я понял по ее рассказам, она и хлеба-то не каждый день могла купить, куда уж ребенка содержать и растить. Иногда посещала его у матери, а так металась по району в поисках хотя бы однодневного заработка.

Последняя попытка нормально устроиться продавцом на рынке тоже не увенчалась успехом. С её слов кроме работы у прилавка продавщицы должны были «обслуживать» своих работодателей, – группу молодых парней, организовавших эти рабочие места. По рассказам уже постоянных работниц, иногда это «обслуживание» не ограничивалось только этой группой хозяев рынка, но девушки попадали еще и под их гостей и друзей. И никто за всё это «обслуживание», естественно, ничего не доплачивал. Ну или наливали стакан водки. Хочешь работать за прилавком, – иди отсоси или… Словом, понятно, что это была за «контора». Света говорила, что половина тех работниц по несколько раз переболели гонореей, и лечение им тоже никто не оплачивал.

Они с одной иди двумя подругами решили поехать на заработки в Германию. Долго не говорила, что там за работы предлагались, но потом призналась, что поедут в бордель.

– Хоть деньги сможем домой привезти. И без гонореи. А то еще чего-то пострашнее. Да хоть одежду сыну еще привезу, или пришлю. Нет сил уже терпеть эту такую жизнь. Слушай, у тебя водка есть?

Я принес из кухни литровую бутылку водки, и она спрятала ее в сумку. «На потом, а то так тяжко бывает на душе. Хлеб становится не самым важным, а вот заснуть ночами стало проблемой» – призналась она.

Вот и пришла ко мне с вопросом, могу ли я помочь ей. А потом взмолилась.

– Пошли ко мне. А то я так напряженно себя здесь чувствую, – призналась она. – Страшно, если жена тут увидит.

Мне и самому было «не очень-то»… Сели у нее в комнате, как я понял, у стола в спальне. Я рассказал свое начинание со столиком на улице.

– Пока тепло, можешь постоять, если согласна. Заработок не ахти какой, но хоть на хлеб будет ежедневно. Только не воруй! И не обсчитывай людей. Это сразу просекут и… Сама знаешь.

– Водку будешь? – и начала наливать себе. Я покачал головой. – Знаю, знаю, что ты не пьешь. А я выпью, уж прости. Столько информации… – и выпила.

– Я пойду, пожалуй, – блокнот с записями я уже закрыл и взялся за головной убор.

– Погоди, погоди, сосед. Ты ж говорил, что твои сегодня ночуют у ее родителей. Ну так останься сегодня здесь, а то мне страшно от твоих рассказов. И водка не помогает. Да я никогда и не пользовалась таким снотворным. Останься у меня, пожалуйста.

Я присел перед ней на стул. Мне тоже не хотелось идти домой: пусто, уныло, одиноко. Уже много лет мне было комфортнее на работе, чем дома. И где угодно кроме дома. Разрушилось что-то между мной и моими родными. Выдумывал себе новые работы, брал дежурств «под завязку», – только бы не возвращаться домой, где не было ни тепла, ни «света в оконце».

– Ладно, где ты меня спать положишь, хозяйка?

– Так со мной

и ложись. Я не кусаюсь. И мне спокойнее будет. И теплее. Пожалуйста.

Я стал раздеваться, пошел умылся, а когда вошел в комнату, Света стояла передо мной совершенно голая. Она медленно подошла ко мне, обняла, прошептала на ухо:

– Не бойся, я не заразилась от этих придурков. У меня ничего не было с ними.

И принялась меня целовать. Одну ногу она закинула мне почти на пояс, – я только теперь понял, какая она длинноногая. Когда она покачнулась, стоя теперь на одной ноге, я подхватил ее одной рукой за ногу, но в этот момент она подняла и вторую ногу, которую мне пришлось тоже подхватить хотя бы для того, чтобы самому не потерять равновесие. Света на вытянутых руках отклонилась от меня и смотрела мне прямо в глазах.

– Сможешь попасть в меня так на весу или надо посадить меня на стол? – и улыбнулась.

– Давай попробуем, – и стал ее спускать тазом ниже навстречу к своему уже стоящему члену. Вместе с ней на руках подошел к зеркалу, чтобы видеть, куда я попадаю своим жезлом, немного подвигал им и начал входить.

– Вот видишь, попал. Приспусти меня еще немного ниже, а то я не достаю губами до корня твоего члена, – прошептала Света. И я начал приспускать ее, пока плотно не вошел в нее. – Спасибо тебе.

Мы начали раскачиваться вперед-назад, иначе я даже не представлял, как можно осуществлять фрикции в таком положении. Мне в какой-то момент стало почти смешно от мысли, что было бы, если бы, если бы она смогла дотянуться своими ногами до моей шеи. Стал тазом как-бы отталкивать ее от себя, чтобы немного выпускала меня из себя, а потом опять насаживалась. Но не смотря на очень умные описания этой позы в «камасутрах» разных времен и народов, которые я начитался в свое время, кроме напряжения и усталости эта поза ничего мне не приносила. Потому попытался посадить ее на стол, на трюмо, на стул, – всё равно мне было не удобно.

Тогда я завалил ее на спину и сам упал вместе с ней на кровать. Точнее, упал прямо на нее. Мой член плотно вошел внутрь нее на всю глубину, и качаться во все стороны стало удобно и приятно. Ей явно тоже было приятно. Обхватившие меня на поясе ноги я просто перевел в положение к себе на шею, сделал из них что-то типа пружинного упора для верхней половины своего туловища, и начал буйный поход внутри своей партнерши по местам чьей-то былой боевой славы. Предшествующее напряжение сказалось, потому я не мог никак кончить, в то время как Светлана кончала бурно, – я бы даже сказал буйно, – буквально каждые полминуты. Время я, конечно, не засекал, но у меня в памяти это слилось как постоянный оргазм, прерываемый только несколькими вздохами каждые небольшие промежутки времени. Мне стало даже интересно, на сколько ее хватит, если я постараюсь не кончать долгое время. Но не смог. Как только подумал об этом, так и кончил.

Заснул я почти сразу, как только прикоснулся к постели. Вообще походы в Зазеркалье довольно выматывающие, а последующий силовой половой акт добавил усталости. Проснулся среди ночи, когда почувствовал, что Света массажирует и сосет мой член, но усталость была такой сильной, что я кончил, что называется, просто «не приходя в себя», – и опять заснул.

Утром я быстренько поднялся домой, позавтракал и ушел на работу.

– Чувствую будет весело, – пробормотал я в пустоту. – Особенно когда их станет больше.