Торквато тассо

фон Гёте Иоганн Вольфганг

О, верная заботливость и дружба!

Мне гнусным представлялся заговор,

Сплетавшийся незримо вкруг меня,

Но он еще гнуснее, чем я думал.

А ты, сирена, что влекла меня

С такой небесной нежностью, теперь

Тебя я вижу всю! Зачем так поздно!

Ах, любим мы обманывать себя,

Порочных чтить в ответ на их почтенье,

Ведь людям знать друг друга не дано,

Друг друга

знают лишь рабы галер,

Что чахнут на одной скамье в оковах;

Где ни потребовать никто не может,

Ни потерять, друг друга знают там,

Где каждый плутом чувствует себя

И может всех других считать за плута.

Но мы других не узнаем учтиво,

Чтоб и они не узнавали нас.

Как долго закрывал священный образ

Прелестницу ничтожную! Теперь

Упала маска: вижу я Армиду,

Утратившую чары. Вот кто ты!

Предугадал тебя в моей я песне!

А хитрая посредница ее!

Как унижалась предо мной она!

Я слышу шелест вкрадчивой походки,

Я знаю цель, куда она ползла.

Я всех вас знаю! Будет! Пусть несчастье

Меня всего лишает, все ж ему

Я радуюсь: оно научит правде.

А н т о н и о

Я с изумленьем слушаю тебя.

Я знаю, Тассо, как твой быстрый дух

Колеблется в две стороны. Опомнись

И яростью безумной овладей!

Ты произносишь резкие слова,

Что можно бы простить твоим скорбям.

Но сам себе ты их простить не можешь,

Т а с с о

Не говори мне кротким языком,

Разумных слов я не желаю слышать!

Оставь глухое счастье мне, чтоб я,

Опамятовавшись, не сошел с ума.

Я раздроблен до глубины костей,

Живу, чтоб это чувствовать, охвачен

Отчаяньем, и в вихре адских мук,

Которые меня уничтожают,

Моя хула лишь слабый боли стон.

Я прочь хочу! И если честен ты,

То помоги мне выбраться отсюда!

А н т о н и о

Тебя я в этом горе не покину.

И если ты не властен над собой,

То я не ослабел в моем терпенье.

Т а с с о

Итак, тебе я должен в плен отдаться?

Я отдаюсь, и это решено.

Я не противлюсь, лучше будет так -

И повторяю я себе со скорбью:

Прекрасно было то, что ты утратил.

Они уехали - о, боже! Вижу

Я пыль

от экипажей, впереди

Несутся всадники... Их нет, их нет!

Они умчались! Если бы я мог

За ними вслед! Они умчались в гневе.

О, если бы я мог припасть хоть раз

К его руке, проститься пред разлукой,

Хоть раз сказать: "Простите!" И услышать

Еще хоть раз: "Иди, все прощено!"

Но никогда я это не услышу...

О, я уйду! Лишь дайте мне проститься,

Проститься! Дайте снова хоть на миг

Увидеть вас, и, может быть, тогда

Я выздоровлю вновь. Нет, я отвергнут,

Я изгнан, и себя изгнал я сам.

Я не услышу больше этот голос

И этот взор уж больше никогда

Не повстречаю...

А н т о н и о

Пускай тебя ободрит голос мужа,

Что близ тебя растроганный стоит!

Не так несчастен ты, как представляешь.

Мужайся же! Не уступай себе.

Т а с с о

А так ли я несчастен, как кажуся?

И так ли слаб, как пред тобой являюсь?

Ужели все я потерял и скорбь

Уж превратила, как землетрясенье,

Весь дом лишь в груду мусора и пыли?

Иль не осталось у меня таланта,

Чтоб поддержать меня и дать забвенье?

И неужель угасла сила вся

В моей груди? Ужель я стал теперь

Совсем ничтожным?

Нет, это так, и я теперь - ничто,

Ее утратив, я себя утратил!

А н т о н и о

Когда всего себя ты потерял,

Сравни себя с другим! Познай себя!

Т а с с о

Ты вовремя об этом мне напомнил!

Поможет ли истории пример?

Могу ль себе представить человека,

Что более, чем я, перестрадал,

Чтоб, с ним сравнив, я овладел собою?

Нет, все ушло! Осталось лишь одно:

Нам слез ручьи природа даровала

И скорби крик, когда уже терпеть

Не может человек. А мне в придачу

Она дала мелодиями песен

Оплакивать всю горя глубину:

И если человек в страданьях нем,

Мне бог дает поведать, как я стражду.

А н т о н и о подходит к нему и берет его за руку.

Стоишь ты твердо, благородный муж,

А я - волна, колеблемая бурей,

Но силою своею не кичись!